Ночная вахта / #20 / DELETED

– Это ещё что такое?

О поразительной способности вахтенного офицера подкрадываться и появляться из ниоткуда ходили легенды. Вот и сейчас мичман Гавриилов, вышедший из глухого угла, возвышался над правым плечом фельдфебеля Щурова. Вот только Гавриилов с неудовольствием смотрел не на тетрадь, в которой Щуров упражнялся в стихосложении и безуспешно пытался подобрать нетривиальную рифму к слову «любовь», а на бутыль зелёного стекла, что стояла на краю стола.

– Так это не моё, – с облегчением выдохнул Щуров. – Это бесы с джиннами в «щелчки» играли на желание.

– А бормотуху, значит, тебе оставили? – Гавриилов нахмурился.

– Д-да н-нет же, – Щуров от волнения и обиды начал заикаться. – Бесы выиграли, а джиннов мне оставили на пригляд.

– Ну, смотри у меня, – мичман шутливо погрозил пальцем то ли бутылке, то ли бесам (которые, к слову сказать, с ящиком шампанского благополучно свалили на девятый к гуриям). – А-то я тут тебе кипяточку захватил, ответственный пост всё-таки.

Щуров кивнул, с тоской глядя на длинный мрачный коридор с множеством дверей по правую сторону и одной единственной по левую.

– Ты ж у нас по повышению, в первый раз, небось, выше двенадцатого назначили? – Гавриилов отставил пустой чайник в сторону и теперь изучал журнал посещений.

– Так точно! На седьмом лямку тянул.

– Лямку? – Гавриилов осклабился. – Брамины ж смирные, вообще, наверное, никаких происшествий не было.

Щуров дипломатично промолчал, вспомнив бесконечные переселения на солнечную сторону и традиционные беспорядки на Новый год, когда администрация всем отправляла подарки.

– А этот чего, – мичман кивнул на одинокую дверь по левую сторону. – Выходил?

– Выходил.

– Искушал? – Гавриилов печально ухмыльнулся. – Купить чего хотел или продать?

– Никак нет-с, спрашивали, когда привезут новый рояль.

– Хык, – выдохнул мичман. – Старую пианину-то он загубил.

Щуров слышал про этот случай, когда «постоялец», немного перебрав, пытался съехать на Пасху, а после того, как его не пустили, играл до утра грейнцевского «Варяга», после чего пытался выкинуть рояль с балкона. Инструмент застрял в дверях намертво, пришлось вызывать пожарную бригаду.

– Ты, главное, сделок с ним не заключай, – неожиданно сказал Гавриилов. – Знаю, у вас в корпусе много злословили про пост на этом этаже, но ты не верь. Всё-таки родичи с главным. Он так-то спокойный, но нельзя ему домой. Там всё как-то скурвилось.

Щуров кивнул, взгляд ненароком упал на тетрадь, где он на протяжении четырех строк пытался связать с «любовью» «кровь».

– Ладно, пойду я. А эти-то, насколько проспорили? – мичман взял бутыль и пытался на свет рассмотреть, что там внутри.

– До 31 июня, – Щуров только развёл руками.

– Бесы… – с завистью ухмыльнулся мичман и шагнул обратно в глухой угол.