Девять из десяти / #166 / devatyh

Я устал от вранья. Как устают путники от дальней дороги. У меня закончился ресурс лжи. Все, в баке пусто. Дальше мы не едем...

И я не хочу быть больше жертвой. Лучше я ударю их первым, прежде чем они ударят меня. Дай людям волю, они будут резать, жечь и убивать со злорадным удовольствием. Или предавать. Или издеваться, травить, мстить.
За то, что ты молод, а он стар.
За то, что ты богат, а он беден.
За то, что в очереди ты первый, а он последний или даже второй.

Таких девять из десяти.

Чувствуете? Даже воздух насыщен недоброжелательностью.

Я не убийца. Не насильник. Я просто... девятый из десяти.

Зло, добро...
Хитрые дядьки все давно размыли...

В газетах писали: дед, слепой калека и четыре старухи. Они замочили этого парня, что украл у одной из старух пенсию.

Оставили от него одни клочки.

Били, как мстили за что-то.

И точно, мстили.
Как только старость и немощь умеют мстить здоровью и молодости.
Чем они отличаются от меня? Они тоже – девять из десяти.

Я не боялся смерти. Даже когда меня вели тем самым коридором, упирающимся в стену с выщербинами от пуль. Ведь умирают, как и рождаются, всего один раз. Так думал я. И ошибался…

У той стены я умер. Нет, я не попал в ад. И уж конечно, не попал в рай. Я вообще не видел там ни того, ни другого. Я видел себя. Стоящего в светлой зале с невидимыми стенами и потолком.

Свет исходил отовсюду. Он резал глаза. Как если бы вы вдруг вышли из квартиры на улицу в зимний солнечный день.

А потом я увидел трон. Он словно висел в воздухе, и от него истекал самый яркий и теплый свет.

Я не смог разглядеть сидящего на нем. Мне удалось увидеть лишь белоснежные одежды такого чистого цвета, с которым не мог бы сравниться и только что выпавший снег.

Затем я услышал голос. А может, мне только показалось...

Он задавал мне вопросы. Я отвечал прямо и честно. Потому что иначе не мог.

Потом Он сказал, что не может оставить меня у Себя. И что через время мне надлежит вернуться. И прожить новую жизнь в новом теле. И этой жизнью заслужить прощение. Если же этого не случится, все повторится снова. Ибо каждый получает соответственно тому, что он делал, живя в теле. Доброе или худое...

А потом я очутился в совершенно пустом пространстве. Его стенами была пустота. И я понял, что это наказание. Как одиночка или карцер.

Не знаю, сколько времени я пребывал в пустоте. Но однажды она расступилась, и я увидел землю.

Она быстро приближалась. Я уже мог различать отдельных людей и сквозь одежду и тела видеть их души, определяющие суть.

Я знал, что многим из этих людей предстоит пройти моим путем. Я попробовал посчитать их, и у меня получилось, что таких девять из десяти...

Последнее, что мне запомнилось, это свет и холод. И страх. И я в ужасе закричал:
– Не-е-ет!

А потом услышал равнодушное:
– У вас девочка...

И я безутешно заплакал. Как плачут только что рожденные дети. И их души...