Внутри мгновения / #50 / Artik_Zih

Как-то в последние времена родился в обычной семье мальчик. Ну семья, может, и была обычной, а вот младенец вышел иным. Наш малец то и дело просыпался да просыпался, причём по нарастающей, но окончательно пробудиться у него не получалось.

Заёрзали тогда родные: явно с сынишкой неладное творится! Вот и понесли малыша к местному мудрецу Аврааму бен Якову Авербаху за советом. Тот глянул на мальчишку и сказанул:

– Сей отпрыск хранит начало вечности! Ибо дух его вечно начинается, но никогда не начнётся!

Предки пожали плечами и назвали малыша Адамом.

Ну а пацан с каждым разом становился всё бодрее и бодрее. Он так и стремился наполняться энергией, набирать масштабы. Малец гонял пинками шпану, боролся с медведем, покорял горы, мечтал утереть нос Александру Македонскому.

Тем временем другая семейка обрела девочку. Девчушка-то была девчушкой, но решила отметиться: ровным ходом засыпала да засыпала и окончательно задремать никак не могла.

Родным оставалось лишь ахнуть и отнести ребёнка к мудрому Авербаху. Тот осмотрел малютку и заключил:

– Это чадо хранит конец вечности: душа её вечно кончается, но не закончится никогда!

Родичи развели руками и нарекли кровинку Евой.

Пока взрослые бегали, девка, ясное дело, не дрыхла. С каждым мигом она становилась всё нежнее да мягче: уж очень любила силёнки терять. Вот птичке колыбельную споёт, там муравьишке глаз залатает, тут инфузорию туфельку погладит. А сама-то, сама на людях только в платочке является и глазки – в пол.

Долго ли, коротко ли сошлись тот мальчик и та девочка в центре Ершалаима. Какие-то магнитные тропы вели их. Коснулись они ладошками, застыли и как проговорят в один голос считалочку:

«Звенят-звенят шумней бидона
Колокола Армагеддона:
Велят-велят прийти сюда –
Тебе и мне – на День Суда!».

И после слились воедино в Чудо-дитя с общим кровотоком, а рыльце вышло как на обложке альбома «Division bell» Пинк Флойд.

– «Я», гранённая форма бескрайнего Я, впредь носа не высуну из кавычек! – поклялось хором треснутое рыльце и скрепилось навсегда. Обрело Чудо-дитя единое «Сознание» и село в позу лотоса. Тут началось с ним то самое: борьба и единство противоположностей. Одно сердечко – время замедляет, другое – время ускоряет… Ну а время замерло на месте и течёт в «момент сейчас», как гласят умники психотренинга. Починило себе «Сознание» игрушечную вечность, некогда разорванную от жадности, и…

– Свершилось! – воскликнуло Чудо-дитя громогласным шёпотом, и услыхали его люди во всём мире. Но могучий звук ложился так искренно, так нежно, что не заныл ни один младенец.

В центр Ершалаима стянулся народ, ведомый магией новоиспечённого колобка, а тот навострился уже поглощать Вселенную и по-доброму спрашивает:

– Ежели рост и упадок извечно сменяются, то где тут смысл?

– Это – жизнь! – отвечала толпа.

– А что будет, когда рождение и смерть сомкнутся в одном мгновении?

– Абсурд! – кричали одни.

– Пустота! – кричали другие.

Тут взял слово Авербах:

– Вечное торжество добра и зла на фоне друг друга!

И оживал умирающий мир…