Двойная доза / #4 / DELETED

Что-то пошло не так, когда вместо лития доктор начал приносить мне маслянистую жидкость в шприце. Что-то изменилось, когда вместо овец перед сном я начал считать промежутки между припадками. И сейчас, стоя у единственного окна в больничной палате, я впервые за долгое время могу вдохнуть всей грудью упоительный сосновый воздух. А мой неверный доктор лежит на железной койке со свернутой шеей.

- Тебе нравится твоя новая палата?
- Да, доктор.
- Мы выбрали четвертый этаж. Ты говорил, что любишь наблюдать за птицами. - Улыбается, но глаза неподвижны. - К сожалению, теперь ты будешь видеть их только из окна.

После выстрела никто не решился заглянуть в мою стерильную камеру. Трусливые доктора смерти не совершали обход в одиночку, но мой всегда был один и держал при себе пистолет. Он работал здесь еще в те времена, когда мы были пациентами. Когда нам устраивали прогулки по лесу, давали лекарства, снотворное, мелки и бумагу. Меня успокаивала его спокойная тихая речь. Я доверял ему и нервничал, когда приходил кто-то другой.

- Как самочувствие? Эти новые препараты, - отводит взгляд, - они не очень тебе помогают, верно?
- Нет, совсем не помогают. Я хочу старые, почему вы перестали их приносить?
- Я думаю, ты идешь на поправку. Ты справишься и без прежних лекарств. Многим пациентам они сейчас нужнее.
- Мне хуже, доктор. Можно оставить хотя бы снотворное? Всю ночь я не мог…
- Тише, тише, тише... - Перебивает и шепчет почти на ухо. - Подожди немного. Нам обещали новые поставки. Понимаешь, теперь нас финансируют другие лица.
- Что это значит?
- Твоя реабилитация подходит к концу. Не беспокойся ни о чем.

Я не помнил, когда лечение сменилось чередой пыток. В наморднике, привязанный ремнями к прутьям койки, я с ужасом наблюдал, как мой милый доктор несет мне дозу. Образцы всегда были разные, их эффект был непредсказуем. Эйфория, пронзительная боль, галлюцинации, страх преследования, изматывающие судороги, рвота с кровью… Мой доктор записывал, пока я не отключался в изнеможении. Меня больше не выпускали на прогулку. Я потерял счет дням, видел во сне своих соседей, а проснувшись гадал, мучают ли их доктора смерти.

- Доктор, почему вы делаете это со мной?
- Не плачь, прошу тебя. Все хорошо, - садится на постель и ободряюще хлопает по бедру, - смотри, какая прекрасная погода за окном.
- Что вы колете мне? Почему вы позволяете им привязывать меня? Когда я увижу своих друзей?
- Я говорил тебе не беспокоиться. - Голос становится тверже. - Это часть твоей реабилитации. Ты скоро выздоровеешь, если не будешь препятствовать лечению.
- Вы не лечите меня. Вы ставите на мне эксперименты.

Пока я душил его, он выхватил пистолет. Промах. Он попал в зеркало над раковиной. Простое прямоугольное зеркало. Чистое и холодное, как белая лампа или глянцевый кафель, поглощающий синеву моего халата. Через секунду он обмяк и выпустил ствол из разжатых пальцев. Я не был уверен, что он добровольно согласился сделать меня подопытным кроликом. Кем бы он ни был, он заслужил эту посмертную пытку.

- Эксперименты? - Смеется. - Ты взбудоражен. Я принесу тебе успокоительное.

Два шприца на железном подносе. Я всадил их ему в локтевой сгиб. Один за другим, выдавил жидкость в набухшую вену. Двойная доза должна была убить меня, но она оживила труп. Стеклянные голубые глаза мертвеца закатились, еще теплое тело забилось в конвульсиях. Смотря на него, я видел себя под действием синтетического наркотика. Я зарыдал от ужаса, жалости к себе и внезапно нахлынувшего чувства одиночества. Прости меня.

- Прости меня, - почти плача, безумный, небритый, - прости меня. Я не смог тебя защитить. Прости меня за эту боль.

Оторвавшись от окна, подхожу к зеркалу. В битом стекле я вижу множащееся отражение собственных глаз. Больные, беспокойные глаза, затерявшиеся во впадинах сухого черепа. Я похож на обглоданную кость, брошенную на пустыре. Маниакально-депрессивный психоз, годы заточения в клинике, наркотическая зависимость. Чудовище с черными зубами. Я не должен жить. Сжимаю веки и спускаю курок.

- Завтра тебя выпишут, - шепчет, почти задыхаясь, - завтра ты освободишься.

Щелчок. Я обманут. Магазин пуст. Слышу звуки шагов в коридоре. Вжимаюсь в угол, прячусь под раковиной, растекаюсь горячим свинцом по кафелю. Чья-то нога в тяжелом сапоге вот-вот выбьет дверь. Человеческое существо всадит мне пулю между глаз. Я просто ребенок, корчащийся на полу в приступе беззвучного плача. Но я не могу умереть вот так, с бешено колотящимся сердцем, с испуганным выражением лица.

- Доброе утро! Как спалось? Ты перегрыз ремни?..

Впорхнувший в окно голубь, невзрачное грязно-серое пятно, оскверняет божественную белизну палаты. Беспечная птица, вернувшаяся в мой ковчег без вестей. Опережая ее, вылетаю наружу из окна четвертого этажа. Почти невесомый, я устремляюсь к верхушкам сосен. В палате стреляют, но их пули не коснутся меня. Я свободен, я жив, я хожу по воздуху.