Длинная тень / #9 / DELETED

Это случилось. Айзек никогда не задумывался над такой вероятностью, но сейчас это произошло: выстрел. Оглушающий. С болью ворвавшееся в его грудную клетку инородное тело пули словно сломало дамбу, давая хлынуть потоку крови. Одежда мигом пропиталась бордовым, словно утопая в крови.

С гримасой боли Айзек поднял взгляд своих серых глаз на силуэт напротив во мраке. Был ли он вообще? Но раздавшийся словно издали, сквозь мрак из бездны голос сразу дал ответ на этот вопрос.

– Ты получил по заслугам, Айзек. Наслаждайся.

Перебарывая соленые спазмы в горле, Айзек горько улыбнулся. Обнаженные в оскале зубы были алыми: ручеек крови потек из уголка рта. Собирая последние силы, он зажмурился, ожидая следующий, последний, выстрел. Теперь Айзек все понимал. И это был единственный возможный конец.

Боль не меньшей силы сдавливала голову. В миг в памяти ожили события последних недель. Как внезапно все сошлось – и каким мерзким образом…
Все началось громом среди ясного неба под утро в конце сентября. Телефонный звонок в такое время – словно сирена. Айзек Болли, с трудом приходящий в сознание после бурной ночи, был срочно призван на работу – нечто страшное произошло в ресторане, за безопасность которого он нес ответственность. Головная боль мешала вникнуть в подробности, но, судя по всему, у него будут проблемы, и большие.

Айзек уже несколько месяцев был начальником охраны ресторана «Рейкьявик» – одного из самых популярных круглосуточных заведений в городе. Холодное утро быстро приводило в чувства, но боль так и не унялась, когда он покинул дом. Свет фонарей создавал зловещие длинные тени, и Айзек чувствовал себя одной из них. Ох, Айзек, в такие моменты трудно собраться с мыслями.

Вскоре его холодным пустым глазам предстала жуткая картина массовой расправы посреди главного зала «Рейкьявика». Чувство, что он здесь впервые. Незнакомый разрушенный интерьер и запах крови путали мысли.

– Тела снаружи снесли тоже сюда. Они вон в том углу – офицер указал куда-то за спину. – всего обнаружено 28 тел.

Глубокий вздох.

– Убийце удалось скрыться до приезда полиции – все разбежались, ведь этот подонок убивал всех прохожих. Оружие также не найдено.
28 жертв, Айзек. Массовый расстрел. Теракт. Не спас ни ты, ни твои люди, что тоже лежат здесь, ни вся твоя чертова компания. Героем ты не стал, но виновным у начальства точно станешь ты. Почти три десятка мужчин и женщин. В серых безразличных ко всему миру глазах Айзека еще долго отражалась окровавленная надпись «ВАЛЬГАРД: ОХРАНА» на куртках тех, кто приняли на себя первый удар. Что они здесь делают, в этих неестественных позах?

В ближайшие дни на шкуру Айзека пришлось многое. Скандал, крупная ссора с начальством «Вальгард», увольнение. Если кто и не винил его в произошедшем, то это его девушка, Джесси Гуд.

Но худшее было впереди. Как быстро рушатся жизни! Словно весь мир хочет вжать тебя ногой в грязь.

– Найдено однозначное орудие убийства – это HK416N. Думаю, знакомая тебе винтовка: хоть что-то полезное ты из армии вынес. Тем более, что именно здесь, на ней, твои отпечатки, Айзек. Больше ничьих.

Иногда в жизни земля уходит из-под ног, оставляя в безысходной невесомости. Бороться легче, когда знаешь, с чем – или с кем – борешься. Кто мог подставить человека средней ступени карьерной лестницы, холостяка средних лет, страдающего алкоголизмом и дважды лечившегося от депрессии? Его жизнь непримечательна. Что такого ты успел натворить, Айзек, за что теперь приходится расплачиваться?

– Айзек, – голос офицера Дарви звучал более дружелюбно. – Я знаю тебя уже много лет. Я не думаю, что ты причастен к этому, но… – он запнулся. – Ты неплохой человек, хоть и запустил себя. Ты не способен на такие зверства. Но пойми, что если никто не сможет подтвердить того, что ты делал той ночью, дела твои плохи.

«Не способен». Это правда. Дарви закурил. Терпкий дым словно вбирал в себя свет настольной лампы, не пропуская большую его часть вокруг. Айзек поник. Пустой взгляд наблюдал не бетонный пол, а саму Бесконечность, целые миры в его голове. Но только не этот чертов бетон, не эти тела в «Рейкьявике». Холодный дождь лил не переставая третий день. Или уже четвертый?

– Черт, Дарви, оставь меня в покое. Я не помню, что я делал. Я просто был дома. Я выпил. Я ничего не знаю о той проклятой ночи. – голос звучал хрипло. Кажется, это была первая фраза, произнесенная уже за долгое время.
– Ты знаешь, я уважаю тебя, Айзек. Не знаю, за что. Неплохой ты мужик. Завязывал бы ты с алкоголем… Я тебе верю, но другим без алиби ничего не докажешь. Бросай пить, правда.

«Как она только это терпит?»
При упоминании о Джесси Айзек стиснул зубы. Он не любил никого пускать в эту часть своей жизни. Впервые ему выпал шанс. Они с Джесси собирались пожениться в обозримом будущем, но что будет теперь? Ему не было что ответить Дарви. Он не мог доверять и ему. Что ты вообще здесь делаешь? О чем может идти речь, если ты не имеешь ни к чему ни малейшего отношения? Агрессия быстро сникла и улеглась где-то на дне души. Глубокая задумчивость в дыму с маяком в виде огонька сигареты Дарви. Его ровный голос, уговоры чем-либо поделиться, сказать хоть что-нибудь. Вспомнить! «Ты кому-то перешел дорогу?»

Порой его пугало собственное безразличие – даже к своей жизни. Все было правдой: пропала когда-то забранная с собой из армии штурм-винтовка. Кто мог знать о ней, украсть? Ты редко пускаешь кого-то в дом, Айзек, но таким как офицер Дарви нетрудно было узнать о ней.

Подписка о невыезде, ежедневные визиты в полицию. Главный подозреваемый. Ночи без сна, головная боль, воспаленный мозг в ежечасных раздумьях о том, как его оружие могло оказаться в руках преступника, а затем полиции. Очевидно: кто-то брал ее в перчатках, не оставляя следов. Кому нужно подставлять его, за что мстить, зачем, может, предавать?

Дни, сменяющие ночи, алкоголь. «Так недалеко и до новой депрессии», говорила она.

– Береги себя. – голос Джесси подал сигнал, что она готовилась класть трубку. Ей явно было тяжело наблюдать за крушением жизни Айзека.
– Джесси… – Айзек держался за гудящую голову. Прокашлялся. – Приходи сегодня вечером. В голове туман… Джесси? Ты так много значишь для меня. Ты же знаешь, что я все тот же. Чувствую то же. Не говори, что не узнаешь меня. Ничего не изменилось. Я… все исправлю. Только верь в меня, ладно?

Он улыбнулся ее ответу. Хотя бы что-то. Потерять ее для него бы значило потерять шанс на жизнь, где и без того все хлипко… Где все может разбиться легко, словно посуда о бетонный пол полицейского участка. Знаешь ли ты сам, кто ты, Айзек Болли? Кого видишь в зеркале, глядя в эти уставшие серые глаза? Твои ли они? Таким ли в детстве ты видел себя в будущем? В какой момент все пошло не так? И кто этот человек за твоей спиной? Что движет им, когда он делает тебя виноватым в своих преступлениях? Выходит, что везде, куда ты идешь - смерть, Айзек. Не ты ли сам должен был стать ее жертвой?

«Оглянись на свою жизнь», шептал голос в душе. Голос совести, может, или сердца – он не разбирался в тонких материях. Но это был его голос, когда он пытался заглушить его жгучим алкоголем. Его голос, когда он смотрел в бетонный пол полицейского участка и на мертвые тела. Подумать только, ни одного подозреваемого кроме него! Как, оказывается, бывает трудно доказать, кто ты такой. Особенно когда сам не знаешь.

Холодный ветер шумел в ушах и в телефонной трубке, когда на экране высветился неизвестный номер и до боли знакомый голос сообщил, что в его доме труп. Тело Джесси.

Айзек не помнил, не осознавал, что он отвечал. Телефон в дрожащих руках. Вой сирен. Снова земля из-под ног – он словно очутился в некоем персональном аду, где абсолютно все было против него. Чем он вообще здесь занимается среди ночи? Чувство, что он преодолевает поток людей, идет против течения. Что, если все это ложь? Нет. Что-то внутри Айзека знало, что все свершилось. Возможно, это ловушка, и он тоже встретит свою смерть, вернувшись домой – но теперь ему не страшно за себя. Нечего терять.

Путаются мысли. Оглядывайся, Айзек, смотри по сторонам – не среди этих ли людей тот змей, что нанесет неожиданный удар в спину? Нет ли за тобой преследователя или не упрется ли сейчас в спину холодный металл пушки?

Дошел без происшествий. Или кажется? Дверь не была взломана или выбита. Проникли через окно? Черт бы побрал эти загадки. Иногда Айзек чувствовал себя слишком старым для такого...

Вошел, проник во внутренности своего дома. Здесь всегда было так темно? Тусклого света лампочки недостаточно. Посреди гостиной лежит неверный силуэт. Джесси? Айзек достал из-за пояса револьвер офицера Дарви, сверкнувший в полумраке алым. Прежде всего нужно осмотреть дом, верно? Постараться обхитрить врага, не попасться.

Он крадется по темным комнатам, аккуратно заглядывая за каждый угол. В голове пульсирует боль. Айзек стиснул челюсти, чтобы не дать им дрожать так же, как рукам. Тяжелое дыхание… И все-таки здесь слишком темно. Комната за комнатой. Вдох-выдох. Обойдя дом, он вернулся в гостиную. Оглянулся на свою длинную черную тень. Кто может скрываться в ней?

Ванная! Айзек забыл про ванную.

– Подожди меня, моя милая Джесси. Прости. – шепчет он едва слышно.

Снова подняв револьвер, он медленно двинулся к ванной. Распахнув ногой дверь, чуть не выстрелил – совсем забыл о зеркале напротив. Айзек медленно приблизился к отражению. Слишком темно, чтобы увидеть свою седину и серость глаз. Но достаточно светло, чтобы увидеть кровь. На его собственных руках, на одежде и на револьвере. Под ногтями и в каждой складке кожи. Кровавые потеки.

Снова земля из-под ног. Айзек прицелился в свое мутное отражение. Нет. Неправильно. Горько улыбнувшись, он приставил револьвер к своей груди. Никакой загадки и не было, Айзек. Ответы всегда были в тебе. Головная боль. И все-таки, кто этот человек в отражении? Он нажал на спусковой крючок. Боль. Слишком поздно что-то менять. А жить с этим - невозможно и незачем.

– Ты получил по заслугам, Айзек. Наслаждайся. – хрипло прошептал он.

Собрав остаток сил, он выстрелил снова – на этот раз в подбородок. Жизнь способна так легко и безвозвратно рушиться… Ты получил по заслугам, Айзек.