Ведьмин омут / #128 / Valeonor

«Луна! Какая же сегодня луна! – восхищался Димка, глядя в чёрное июльское небо. – Она то играет как стёклышко всеми оттенками желто-зелёного, то её обволакивает серой дымкой. А звёзды? Они в безоблачную ночь так и подмигивают, и кажется, что они со мной разговаривают и летят мне навстречу, а я подставляю в этот момент свои ладони и ловлю их, ловлю!» Димку до самозабвения всегда влекло к прекрасному и неизведанному.

Он уже не в первый раз приходил в эту безлюдную тихую заводь на краю богом забытой деревеньки под пугающим названием Омуты, в которой остались три дома крестом и в которой он недавно приобрёл небольшой домишко – на лето после пыльного города очень даже неплохо! Димка полюбил это тихое уединённое местечко под тянущейся вверх к солнцу сосной, растущей на берегу заводи с оголенными водой корнями, между которыми играющий ветерок гоняет волнами оборванные листья.

Деревенские жители прозвали это местечко Ведьминым омутом: плохая была у него слава. Ушлый дед Егор с красным, смешно подёргивающимся кончиком носа, под большим секретом за бутыль беленькой поведал Диману шёпотом своим деревенским говорком, что в полнолуние не то что на озерцо, а из дома никто из местных жителей носа не кажеть, запираются, мол, а то разное случается. Жуткое это, мол, место, много чего мерещится: а людишек с незапамятных времён сколько попропадало! – кто утопнет, кто сгинет – аж не счесть! Коров на водопой и то к вечеру не гоняють, колодезной водичкой потчивають. Дмитрию россказни дремучего деда о тёмных силах казались бредовыми.

Только на берегу этого тихого озерца он мог себе позволить, играя на скрипке под треск разведённого костерка, раствориться в музыке и почувствовать себя частью первозданной природы. Он радовался как дитя обретённой свободе, и от этого скрипка заливалась безудержным весельем. А когда он задумывался, скрипка послушно подстраивалась под ход его мыслей, постепенно перетекая из одного состояние в другое.

Но, каждый раз, вдоволь наигравшись, Димка вглядывался в беспросветную темноту: казалось, что он не один – что его кто-то незримый не только слушает, но и вторит скрипке, подпевая каким-то ему неведомым пугающим естеством. Прибрежные камыши слегка покачивались вдоль заболоченного берега, и там из глубины камышовых зарослей, ему виделись огоньки похожие на яркие звёзды. Он саркастически усмехался своему страху, отгоняя от себя навязчивые мысли о русалках, водяных и оборотнях – окружающее тихое умиротворение природы действовало на него успокаивающе.

На Ивана Купала ни свет, ни заря, Димку разбудил дед Егор. «Димыч, ты это, не ходил бы сегодня со скрипочкой-то к озерцу-то. Если уж неймется, попилюкай-ка дома-то, – назидательно посоветовал Егор, – целее будешь-то!» Димка в ответ рассмеялся, а к вечеру, взяв скрипку, направился к берегу.

Деревенская тишина в этот день действовала оглушительно – собак, устраивавших по вечерам перелай из-за какой-нибудь обнаглевшей вороны, и тех не было слышно.

А природа продолжала его очаровывать: светло было как никогда, даже костёр разжигать ни к чему!

Луна была ослепительна в своём первозданном сиянии – захотелось играть на скрипке и слушать отголоски музыки в каждой тростинке, в дуновении ветра, в отражении водной глади! И Димка заиграл, заиграл вдохновенно и упоительно.

Внезапно приближающийся шум, прервавший идиллический полёт музыки, показался ему чем-то невероятным: казалось, ничто не может встревожить эту гармонию природы и человека. Он в изумлении застыл, глядя на лунную дорожку на воде: оттуда на него надвигалось что-то огромное и угрожающее. Он попытался сдвинуться с места, но скованность во всём теле не давала ему даже пошевелиться.

Из этой надвигающейся темной массы с завыванием показалось зловещая бесформенная светящаяся тварь с множеством щупальцев, которые своими разветвлёнными конечностями обвили Димкино тело и стали сжиматься вокруг него. Боль от ломающихся костей была невыносимой. Последнее, что Димка услышал, – это свой гортанный вопль, а потом тьма заволокла всё вокруг.

Утром дед Егор на берегу заводи нашёл сломанный смычок и скрипку с оборванными струнами. Димки нигде не было.