Кольцо с александритом / #3 / id102999558

Лёд. Я чувствовал его колючий холод даже сквозь кожаные перчатки, когда разгребал слежавшийся снег у старого пересохшего колодца. Внутри него, на самом дне, поблескивало золотое кольцо с крупным зелёным камнем — тёмным, как непроходимая лесная чаща в сгущающихся сумерках. Украшение звало и манило, поэтому я полез за ним, хотя мама всегда запрещала мне приближаться к этому колодцу.

Освободившись от долгого заточения, камень играл на моей ладони и переливался на зимнем солнце странным, слишком глубоким светом. И мне на мгновение показалось, что в его глубине что-то мелькнуло. Я натянул кольцо на палец — и мир перевернулся.

Снег исчез. Воздух стал тёплым и густым, пахнущим цветущими яблонями и свежескошенной травой. Я стоял в пышном саду, а на каменной скамье под развесистой липой сидела девушка в старинном платье цвета утренней зари. Она что-то пела, и голос её был похож на звон хрустальных колокольчиков.

— Верни его, — прошептала она, глядя на меня пустыми, невидящими глазами. — Оно не твоё. Оно никогда никому не принадлежало.

Я отшатнулся, споткнулся о корень — и снова очутился у колодца. Но теперь вокруг была не зимняя стужа, а пожухлая осенняя трава, и ветер гнал по небу рваные тучи. Я побежал домой, но на его месте увидел лишь пустой, заросший бурьяном участок с покосившимся забором.

Кольцо на пальце внезапно стало горячим, я судорожно стянул его с пальца, взглянул на украшение и увидел, что камень из зелёного стал кроваво-красным.

— Верни! — чей-то отчаянный, полный ужаса крик пронзил осеннюю тишину.

Я в панике хотел отбросить кольцо в сторону, но внезапно оно снова оказалось на моем пальце — и я очутился в кромешном аду. Горящая изба, потолок рушился, искры шипели в чёрном дыму. Женщина с лицом той самой девушки из сада, но искажённым страданием, металась в огне, пытаясь вытащить из-под обломков резной сундук.

— Оно проклято! Оно приносит только смерть и разорение! — кричала она, но я уже не понимал, ко мне ли обращены её слова.

Я бежал сквозь время, как сквозь слои исписанной пергаментной бумаги. То видел на месте нашего аккуратного дома богатую усадьбу с колоннами, то пепелище и чёрные обгорелые балки, то пустырь, то строительную площадку с жёлтыми экскаваторами. И везде — она. То смеющаяся в саду с кавалером, то рыдающая над могилкой, то молящая о пощаде, сжимая в руках то самое кольцо.

— Отдай кольцо, и всё прекратится. Освободи нас, — настойчиво звучал её голос у меня в голове, смешиваясь с десятками других шёпотов.

Из последних сил я убежал от зловещего дома и добрался до колодца. Теперь он был совсем старым, его сруб почти сгнил и покосился.

— Брось его! Наконец-то брось! — крикнула она, и её голос прозвучал уже из самой тёмной, сырой глубины.

Я изо всех сил стянул кольцо с пальца, чувствуя, как оно обжигает кожу, швырнул его в чёрную прорубь... и проснулся.