Художник / #11 / bubllle_di

Студия. Большая и светлая. Один лишь темный угол может нас удивить. Как-то странно получается, словно солнце не хочет портить всю картину и старательно обходит стороной данное место. Там сидит он. Сидит, сгорбившись над очередной работой. Мольберт деревянный, столько холстов повидал. Пятна разных цветов водят хоровод по нему. Творец сидит, вздыхает, встает, смотрит, чешет затылок в раздумьях и снова садится за работу. Кисти, также потрепанные временем, лежат в коробке от чего-то бесполезного, купленного совсем недавно. Рядом столик, слева у окна, на нем остывший кофе. Тут то лучи могут себе позволить погулять немного. Еще шаг, и они заливают пространство светом, ликуя от свободы.

Но художнику не нужен свет или свобода, он в своих грезах. Ему достаточно того, что есть. Он старательно выводит линии. Капельки пота стекают с его лба медленно, не спеша. В целом, здесь время имеет свойство замирать. Взмах кистью, будто пианист на концерте поднимает руку. Зал затаил дыхание. Пауза. Он опускает руку и шоу продолжается. Только вот художник застыл, положил кисть, отошел и сел напротив. С недавних пор у него ничего не выходило, как бы он не старался. Привычные действия перестали приводить к результату. Он бежал, бежал, каждый раз почти касался финишной ленты, но падал. Падал, и вместо того, чтобы подняться, оставался лежать. Раздался звонок. Каждая пылинка словно ожила, предметы встрепенулись, настолько был неожиданным и резким звук.

Он потянулся за телефоном и ответил. Это звонила мама. Хотела передать ему какие-то личные вещи со старой квартиры и узнать как у него дела. Давненько он не слышал ее голос. С квартиры его семья съехала, когда он окончил университет. С тех пор они почти совсем перестали общаться. Говорить просто-напросто было не о чем, слова растворялись в воздухе, не успевая обрести форму. В этом же случае, когда вы не общались долгое время, есть хотя бы что обсудить на протяжении десяти минут. Это, конечно, в лучшем случае.

«Да, хорошо. Я понял. Завтра буду дома как раз в это время», - пересев на другой край кровати, отвечал. Проговорив еще пару минут, они распрощались. Мама вновь попросила его навестить их как-нибудь. Творец, как всегда, сказал, что занят работой и извинился.

На следующий день пришла коробка. Художник расплатился и забрал ее. Поставил на кухонный стол и открыл. Фотографии, некоторые детские рисунки и вещи. Вот здесь ему год, вот здесь они с папой пошли в кафе, вот здесь прогулка по парку. Ему еще тогда купили дорогущий шарик! Он рассмеялся, глядя на следующую и погрузился в свои мысли...

Мне ведь тогда было четыре года, и я до ужаса боялся муравьев. В самом деле, я боялся их! Не боялся громадных собак. Наоборот, маленький брал маму за руку, и смело шагал мимо них. Не боялся темноты или уколов. Я боялся ходить босиком по траве, потому что там они - муравьишки. В тот вечер я стоял на пороге и плакал, пока все весело сидели на лавочке во дворе.

«Спускайся и иди сюда», - позвала мама.

Я высунул голову, присел на корточки, попробовал опустить босую ногу на землю и тут же ее одернул. Оглянулся, почему-то была только обувь взрослых. Галоши какие-то.

- Ну, они не кусаются, и их здесь почти нет! - уверяла мама, но затем она поняла, что я не сделаю ни шага без нее, подошла.
- Я не пойду!- воскликнул я и надул губы.

Мама предложила обуться, но этого я тоже не захотел, потому что все же вышли босиком, вот и я хотел! Во дворе была мягкая, сочная, зеленая трава. Только лишь еле заметная, уже заросшая тропинка проглядывала.

Мама вздохнула, взяла меня на руки и понесла на лавочку, где сидел отец, но когда мы почти подошли, она спустила меня на землю. Я подпрыгивал и кричал, поджимая ноги, словно под ногами лава. В этот момент папа, смеясь, сделал фото. Спустя минуты две я успокоился.

«Ну что? Укусили?» - спросил папа, сдерживая смех из-за уважения к моему страху!

Я покачал головой и сел рядом. Вот так я преодолел свой страх.

Вот бы и сейчас бояться всего лишь муравьев.

Художник отложил фотографию. На душе так стало тепло. Следующим, что он увидел, был рисунок. Одна из первых его работ в красках. Он нарисовал озеро, деревья и два стульчика. Вглядевшись, рассмотрел какие-то палочки с нитями. Похоже на удочки. Первый поход на рыбалку. И тут главный герой снова окунулся в воспоминания.

Лето. Почему-то это время года всегда запоминающееся. Может, потому что не было школы? Родители часто старались проводить больше времени дома. Нудная учеба заканчивалась, и я довольный и свободный шел гулять. В один прекрасный вечер каникул папа за ужином сообщил о сборах на рыбалку. И тут меня осенило, а почему я до сих пор не ездил с отцом? Спросил его об этом. Он пожал плечами.

«Если хочешь, пойдем, но вставать нужно рано. В три-четыре часа утра. Будить не буду, сам вставай», - сказал отец и продолжил есть.

Это был волнительный вечер. Я доел и пошел спать. Уснуть крепко так и не получилось. Представлялась ловля мальков. Как я достаю самую крупную рыбу из всех возможных, потом меня фотографируют в газету. А вдруг я наоборот ничего не поймаю? От этой мысли мне становилось досадно, и я старался думать о другом. Так и прошло ожидание.

Вскочил я от того, что услышал папины сборы. “Он уже уходит и без меня! Я проспал”. Быстро одевшись, я вышел из комнаты, посмотрел на серьезного папу и побежал умываться. Через полчаса мы уже ехали на пруд. Дорога казалась длинной. Солнце не спешило вставать. Мы поймали мальков на специальную штуковину-ловушку, называемую пауком, и продолжили наш путь до нужного места. Всю оставшуюся дорогу я не выпускал банку с мелкими рыбками.

- Они тебе не дают покоя? - заметил отец.

Отвлекшись, я ответил: «Они очень уж забавные. Мне их даже жалко чуть-чуть, ведь они всего лишь нужны для более крупной добычи.»

- Ты собираешься поймать большую рыбу? - рассмеялся отец.
- Да! Конечно! У меня обязательно будет крутой улов! - заверил его я.
- Хорошо, хорошо, - все еще улыбаясь, согласился он.

Приехали. Солнце светило, но утренняя прохлада еще не отступила. Выбрав место, мы все расставили.

«Закину удочку пока что я сам», - сказал папа.

Мы сели на складные стульчики. Я достал из своего портфеля бутерброд, который мне заботливо положила мама и начал болтать.

- Прожуй сначала, - сделал замечание отец, который просто сидел и смотрел вдаль.

Я пытался сделать тоже самое, но появлялось исключительно желание говорить. Пока я усиленно жевал, он все сверлил и сверлил глазами воздух, периодически вздыхая.

- Пап, ты тоже так сильно ждешь когда клюнет? - не выдержал я и нарушил тишину. - Ты так смотришь, не отрываясь прям.

Тем временем, покончив с едой, мне по-прежнему нечем было заняться.

- Нет, я думаю.
- О чем? - не унимался я.
- О своем, о делах. Ты тоже сядь и подумай немного.

О чем думать я так и не понял, собственно говоря. Но минут пятнадцать решил помолчать. Встал, походил, размялся и снова сел. Представил, как папа сидит вот так часами, и не мог понять, может, ему грустно? Определенно да! И я начал рассказывать веселые случаи со школы. Изредка он кивал и просил тише. Спустя час истории закончились, и я устал. Спустя еще час даже мальки мне надоели. Папа так и не вставал со стульчика. Может он уснул? И вот, когда я уже сделал вывод, что рыбалка - это скучно, папа позвал меня к себе.

- Хватай удочку! Смотри, видишь? - он показал пальцем на поплавок, который кивал в воду.
- Сейчас нужно удочку на себя, - он подошел и помог мне. Мы потянули ее. Отец объяснил, что это называется “подсечь”.
- Теперь, крутим катушку.
- Понял, - ответил я со всей серьезностью. Минуту спустя, мы уже снимали рыбу с крючка. Это была большая щука.
- Вау, - все что я мог вымолвить. Я сам. Я сам поймал такую!

Папа улыбнулся и похвалил меня. А я все еще стоял и смотрел. Из газеты, конечно, не позвонили.

Скоро мы поехали домой. Мама встретила нас с улыбкой. Отметила, что новичкам везет и, забрав нашу добычу, отправилась на кухню. Весь день я еще ходил счастливый и гордый, а после уснул от усталости. Все-таки не легкое это дело быть рыбаком!...

Студия. Кухня. Он отложил рисунок и вытер слезы. Как давно не вспоминал этого. Не позволял себе запустить руки в эти воспоминания. Творец встал, подошел к мольберту и выдвинул его из темного угла на свет. Открыл все шторы. Теперь то можно снова писать...

И напишет он яркую картину. И напишет о счастье, о том, как важно вспоминать иногда про детство, про веру в себя до смешного, про боязнь мелочей...