Мои друзья - ребята-шахматисты / #165 / PetrBizikov

Когда мне было 4 года, папа научил меня играть в шахматы, в пять лет я хорошо играл итальянскую и испанскую партии. В это же время по телевизору показали мальчика из нашего детского сада, он сидел за шахматной доской и показывал взрослым, как ходят шахматные фигуры, а заведующая детским садом говорила:

- Это наш чемпион. Когда он подрастет, то станет чемпионом мира по шахматам.

И от этих слов в глазах Ромы (таким было его имя) появлялся блеск, а на лице - улыбка. Я встречал в детском саду Рому много раз, это был, как мне казалось, самый обычный мальчик. Не так много детей садовского возраста умеют играть в шахматы, а тех, кто в этом возрасте хорошо играет – ещё меньше. На следующий день, захватив с собой домашние шахматы, я не шёл, а бежал в детский сад, чтобы предложить Роману сыграть со мной хотя бы одну партию. Я пришёл утром в детский сад вместе с папой, а Рому привела мама. Когда Рома увидел мою шахматную доску, то не сводил с неё глаз.

- Сыграем? – предложил я.
- Давай, - ответил он.

Утром поиграть в шахматы не получилось из-за того, что пришла воспитатель детского сада и всех детей повела в столовую завтракать. Мы договорились, что будем играть вечером, когда родители придут за нами, чтобы отвести домой. Вечером вокруг нас собралось много детей. За нашей встречей наблюдали мама и папа Ромы, с интересом смотрел за происходящим и мой папа. Расставили на шахматной доске фигуры, Рома спрятал за спиной руки и спросил: “В какой руке?” Он имел ввиду цвет фигуры: если угадывалась белая фигура, то тот, кто её угадывал, играл белыми шахматами, а если угадывалась черная, то играть надо было черными. Когда я указал на одну из рук Ромы, он открыл ладонь – там была черная пешка. Какого цвета фигура находилась в другой руке, он мне не показал. Игра началась. Рома жадно смотрел то на мои фигуры, то на свои. Во время нашей игры белых фигур становилось все меньше и меньше. Наконец, Рома не выдержал, перевернул доску с шахматами и заплакал. Он так расстроился, что его родителям пришлось его успокаивать. Я тоже успокаивал Рому, а мой папа его родителей. Когда мы оделись и вышли из детского сада на улицу, то какое-то время я, Роман и наши родители шли вместе, а затем остановились.

- Завтра снова сыграем? – спросил я.
- Нет, – ответил Роман, - завтра я в сад не пойду!

На следующий день у меня резко поднялась температура, и я неделю лечился дома, а когда вернулся в детский сад, то оказалось, что Рому перевели в другой сад. О шахматных успехах Романа я больше никогда не слышал, по телевизору его больше не показывали, но нашу шахматную детскую партию со слезами Ромы я помню до сих пор. Посещая начальную школу, я один раз в неделю ходил в детскую шахматную школу, которая была недалеко от нашего дома. Маленьких шахматистов собиралось около пятнадцати человек. Кто-то из ребят играл лучше, а кто-то слабее, но это всегда выглядело как захватывающее зрелище. За несколько часов пребывания в шахматной школе можно было пять партий выиграть и столько же проиграть, но никто из ребят никогда не плакал и не обижался. Дух соревнования и желание победить присутствовали у всех, чтобы побеждать чаще, надо было накапливать новые шахматные знания. Когда среди ребят намечался лучший игрок, наш тренер по шахматам предлагал сыграть партию с ним, но обыграть тренера у ребят не получалось.

Прошло полгода. Однажды, придя в шахматную школу, я увидел объявление, где говорилось о том, что шахматная школа закрыта. Через какое-то время на месте шахматной школы открылся продовольственный магазин. Мое увлечение шахматами прервалось на несколько лет, до тех пор, пока в шестой класс средней школы, в котором я обучался, не пришёл Жора – шахматист. Жору перевели из другой школы, когда его родители купили в нашем микрорайоне новую квартиру. В рюкзаке у Жоры вместе со школьными учебниками всегда лежала небольшая шахматная доска. Жора–шахматист не выходил из класса во время перемены, а играл в свои шахматы, переворачивая доску, играя таким образом то за белых, то за черных. В одну из таких перемен я подошёл к нему и предложил сыграть. Он обрадовался, и мы расставили фигуры. Играть черными он не хотел. Он всегда хотел играть только белыми. Через несколько ходов Жора вывел вперед своего белого ферзя и начал быстро, играя одной фигурой, меня обыгрывать. Другие ребята нашего класса, осмелев, тоже начали предлагать ему сыграть партию. Он опять играл только белыми и также с помощью одной фигуры одерживал победы. Своими победами он так привлек внимание одноклассников, что все его называли Жора–шахматист. Если в шахматах он преуспевал, то по основным школьным предметам Жора был отстающим. Во время одной нашей беседы я узнал, что Жора посещает шахматную школу, расположенную довольно далеко от нашей средней школы. Он назвал мне адрес этой шахматной школы. Через несколько дней я стоял у входа в школу, изучая режим её работы.

Посещать шахматную школу можно было либо утром, либо вечером. Жора приходил играть редко, стиль его игры был прежним: он быстро выдвигал вперед белую королеву и надеялся на быструю победу, перемещая одну фигуру по всей доске. Через несколько месяцев занятий в шахматной школе я обучился нехитрым способом “ловить” одинокую белую королеву. Когда я несколько раз, играя черными, быстро выиграл у Жоры королеву, он от удивления надолго задумался, а затем перешел играть к другим соперникам. На ногах Жоры постоянно были кроссовки красного цвета. Эти кроссовки он носил всегда: весной, летом, осенью, а также зимой до наступления сильных морозов; поэтому, играя в шахматы, он постоянно шмыгал носом, но носового платка никогда не носил. Жора стал одерживать все меньше побед, все реже посещал шахматную школу. На соревнованиях по шахматам в пределах нашей шахматной школы я занял второе место, своим результатом я остался очень доволен.