Будь здоров, карп / #48 / 3 место / AllaSu

Воспоминания о личном прошлом яркие, как вспышка и короткие, как слово «и», но одно растянулось во времени и некоторым образом в пространстве.

Сперва ремарка для прояснения причин возникшей ситуации.

Мне было девять, когда героический папаша по весне, собрав в жаккардовое покрывало телевизор и какую-то мелочевку, переехал в другую семью в девятиэтажку на соседнюю улицу. Его поступок не нанес глубокой детской травмы, так как к этому всё шло уже года три как. Просто теперь мы остались официально втроем: мама, я и младший брат.

С исторического момента перехода семьи в статус «неполноценной» прошло чуть больше полугода, когда случилось данное приключение.

Промелькнул разноцветный сентябрь, пролетело бабье лето, легкими заморозками прошел Покров, настали каникулы. Серым вечером мама принесла домой живого карпа. Мы с братом тут же налили полную ванную воды и запустили туда рыбину. Из воспоминаний – это была большая, слегка горбатая, скользкая особь с осуждающим взглядом и высокомерно выпяченной губой. Все понимали, что шевелила плавниками еда, но перевести это в состояние, когда можно порезать, обвалять в муке и пожарить, было некому.

Позвали соседку тетю Алю. Теперь кроме восторженных детей над карпом задумчиво зависли две одинокие интеллигентки.

- Если сдохнет сам, - авторитетно заметила тетя Аля, - мясо будет вредным. Только мгновенная и желательно безболезненная смерть.

Во времена господства учений Блаватской, казахского молочного чая с чесноком и медом и мумиё приговор был окончательным и обсуждению не подлежал. Вытащить пробку, дать воде слиться и позволить данной твари класса лучепёрых самому окочуриться – не вариант.

Рыбу оставили плавать до завтра.

Утром мама ушла на работу, брата отправили в детский сад, а я стала звездой двора. У дверей выстроилась очередь из желающих посмотреть на моего теперь уже питомца. Кошечки, собачки, хомячки и черепашки – фи. Они и рядом не стояли с такой экзотикой, как здоровенный карп. Я всем демонстрировала, какой это крутой, покрытый крупной чешуёй и слизью зверь. Как элегантно он плюхался в воду, поднимая фонтан брызг, если его чутка над этой водой приподнять. Красота.
Вечером мама продолжила поиски палача для рыбы. Возможно, в девяностоквартирном доме и нашелся рыбоубийца, но к этому моменту мы с братом организовали ячейку сопротивления и бунтовали: «карпы тоже имеют право на жизнь». Канючили и ныли, мол, как можно в живую рыбу ножом тыкать, а для полноценной гигиены достаточно одной раковины. Что за роскошество – ванная? Вечерние омовения – излишество. Раньше люди вообще не мылись и ничего, выжили.

Мама задумалась и взяла отгул.

Утром стандартно сдала брата в детсад, а сама, со словами «пора ему на волю», пересадила рыбу в пластиковое десятилитровое ведро с водой. Отправились мы к ближайшему озеру, до которого от дома было четыре километра лесом или десять остановок на автобусе.

- Позориться не буду, - заявила мама, и мы пошли пешком.

Летом по этой дороге я могла ходить в завязанными глазами, но, что стало неожиданностью, осенью всё несколько изменилось. Лес стал другим. Любители тихой охоты протоптали новые тропы, лесозаготовители проложили новые колеи, и все покрыл слой опавшей листвы. Мы стояли на развилке и гадали куда идти. Пошли по средней тропке, как нам показалось, наиболее утоптанной. Ошиблись. Вместо ожидаемых сосен начался ельник. Дорожка сузилась и уперлась в болото.
Решили вернуться по собственным следам, но в раже проскочили пару перекрестков и вышли на большую незнакомую поляну. При очередной попытке вернуть назад зашли в тупик.

- Привал, - объявила мама и присела на поваленное дерево. – Надо спросить дорогу… у кого-нибудь.

Её можно понять, последние минут десять она тащила не только ведро с карпом, но и меня с ведром. Это был пасмурный, но теплый день. Сидели, расстегнув куртки, и мрачно смотрели, как рыбина в ведре нарезала ленивые круги. Красоты вокруг не интересовали. Крути головой хоть на триста шестьдесят градусов, везде одно и то же: высокие сосны вперемежку с корявыми березами, небрежно лохматыми елями, наглый хмызняк, так и не расставшийся до конца с бурой листвой, мох и охристая осыпь. Лес отнюдь не напоминал элегантный прозрачный ажур, скорее неаккуратную метлу, внутри которой ждали проводника мы с мамой и карпом.

И тут, о, чудо, на тропинке показался мужичок. Очень неопределенного возраста, так как в то время даже десятиклассники были для меня вполне взрослыми дядьками. Память услужливо сохранила кепку, резиновые сапоги и плетеную корзинку спасителя, а это был именно он, - всё. Спросил несколько суетливо, пытаясь заглянуть в ведро:

- Грибы собираете?
- Нет, - отрезала мама, не очень удачно прикрывая ведро собой.
- Ой, да у вас тут рыба! – удивился мужичок.
- Мы в курсе, - нелюбезно процедила мама.

Зато я с удовольствием вывалила информацию, мол, это наш домашний любимец и теперь мы несем его на озеро для создания семьи в естественной среде обитания.

- Зачем? – удивился спаситель. – Его съесть можно. Пожарить и съесть. – уточнил на случай, если мы не поняли гениальность его мысли.
- Не получилось, - призналась мама. – Убить.
- Я могу, - мужик явно горел желанием помочь.

Не то, чтобы идея возмутила, она была здравой, но мы так долго шли и несли. Я решительно отказалась от помощи. Вот вывести к озеру – совсем другое дело.

- К озеру – это в другую сторону. Как вы вообще тут оказались? - удивлялся наш проводник всю дорогу до знакомой развилки. – Вам туда, - махнул рукой и был таков.
Но, кажется, ведро нести помогал, и на том спасибо.

Непривычно пустой пляж, свинцово-темная вода, в которой, как в зеркале, отражался лес на противоположном берегу и шафраново-золотистый рогоз с тростником, обрамляющий пляж, на этом. Даже птицы куда-то запропали. Ощущение, что мама, я и карп –единственные выжившие живые существа на Земле, завораживало.
Мы не стали небрежно выплескивать ношу с понтонных мостков, а зашли в воду, на сколько позволила высота сапог, и бережно вывернули ведро. Плыви, родной.
Дезориентированный карп вместо того, чтобы быстро свалить в глубину, величаво сделал петлю и поплыл к берегу, то есть к нам.

- Прощается, - тут же нашлась мама.
- Пока, карп, - поверила я. – Будь здоров, карп.

Рыбина какое-то время махала перед нами плавниками, но затем медленно развернулась и свинтила в пучины вод.

- И нам пора, - сказала повеселевшая мама. – На автобус.

Я подумала, мол, день-то нынче задался. Карпа пристроили, ванную освободили, на мультики успеваю, каникулы продолжаются. Правда предстояло объяснить брату куда делся питомец, но воображение уже рисовало радужные картинки счастливого тихого семейного карпьего счастья. Вот отметал он икру, и вывелось из неё много-много карпов, целое озеро. Идиллия. Брат добрый мальчик, он тоже за рыбу порадуется. Наверное.