Гниль / #243 / DELETED

Гниль

- Раба твоя София идет по святой дороге. Мать Божия, встань мне на помощь, раба твоя София месяцем подвяжется, зарями огородится, и всех злых людей не боится, - старуха подтолкнула Софию: «Руки подыми».

Девушка повиновалась, старуха шамкнула: «Повторяй». София зашевелила губами: «Моя правая рука, моя правая нога, мое дело право. Я к вам с Пасхою, а вы ко мне с ласкою. Есть у меня святой мак, что скажу, все будет так. Господи, пошли час добрый».

Опустив ладони, она пожала плечами: «Только я во все это не верю». Глаза старухи сверкнули в темноте землянки:

- Я тоже, - она усмехнулась, - но, как говорится, если и не поможет, то и не помешает.

Дрова тлели в обложенном камнями круге, дым уходил вверх через изъеденную Гнилью трубу. София помнила, как радовались они принесенному в Деревню железу, пусть и такому:

- Папа и принес, - сердце кольнуло привычной болью, - тогда в Городе еще было безопасно, - трубы появились у них десяток лет назад.

До этого Деревня обходилась дымволоками, как их называла старуха:

- Она вообще много всего знает, - вспомнила София, - но скоро она умрет, ей лет восемьдесят, - словно услышав ее, старуха вздохнула:
- Если, - она быстро поправила себя, - когда ты вернешься, меня уже может здесь не быть.

Софья нарочито бодро отозвалась:

-Ерунда. Дорога занимает дня три, я скоро приду обратно, - она брала с собой старый нож с костяной ручкой и моток сплетенной в поселении конопляной бечевки:
-Каменный век, - хмыкнула девушка, - правильно говорил папа, мы вернулись в каменный век.

Сталь ее ножа и железо бывших водопроводных труб пока сопротивлялись Гнили, но на трубах уже появились черные пятна. Родившись после Мора, София только слышала о пластике:

- Он исчез первым, его больше не существует, - девушка повертела кожаные ножны кинжала, - Гниль в первую очередь набросилась на все новое, - Город, по рассказам ее родителей, превратился в каменную пустыню с торчащими посередине заброшенными дворцами и особняками.
Старуха полистала лежащую перед ней тетрадь:

- Я словно знала, - скрипучим голосом сказала она, - перед Гнилью я успела все записать. Блокнот архивный, - она показала Софье страницу, - видишь, водяные знаки, - старуха задумалась, - ему лет двести, а то и больше, Гниль до него не скоро доберется и карандашу она тоже не страшна, - София присела на грубо сколоченную лавку.

В углу землянки, среди шкур, раздался писк. Старуха, неожиданно легко поднявшись, подхватила запеленутое в домотканые тряпки дитя:

-За твоим я тоже присмотрю, - малыш тер кулачками глаза, - только сначала тебе надо вернуться из Города, - София покраснела: «У меня и парня нет».

Подвинув ребенку деревянную плошку, Старуха вручила ему ложку:

-Ешь сам, - строго велела она, - большой уже, год исполнился, - ложка застучала, она пожала плечами:
-Не было, потому что тебе всего восемнадцать. Сходишь в Город, принесешь добычу и гуляй на здоровье, - в Город ходила вся молодежь, но не все оттуда возвращались:

-Раньше это было безопасней, - София сгрызла олущенную лещину, - но теперь в Городе живут бандиты.

Деревни выживших были разбросаны по всему Лесу. Родители и старики, помнившие жизнь до Гнили, учили детей географии, рисуя карты в на земле или на снегу. Бумагу в Деревнях берегли, не растрачивая почем зря. София училась писать на деревянной дощечке, покрытой воском. С чтением дела обстояли проще, но всем книгам в Деревне исполнилась пара сотен лет.

- Записала, - старуха погладила рыжие кудряшки ребенка, - и насчет дымволоков и насчет ткацких станков и как травами лечить, - она зорко посмотрела на Софью, - только и эта бумага не вечна, скоро все придется заучивать наизусть, - мальчик улыбнулся измазанным пшеничной кашей личиком.

- Например, тебе, - скрипуче сказала старуха, - помаши своей тете ручкой, пожелай ей легкой дороги, - племянник Софьи так и сделал. Девушка поднялась:
- Через три дня вернусь, - твердо повторила она, - а ты не болей и не капризничай, - племянник согласился «У!».

На утоптанной земле у деревянной двери краснели осенние листья. Деревня спряталась в самую глушь Леса. София хорошо помнила карту:

- Надо все время идти на север, - над черными избами и землянками курились дымки, - за последние пять лет никто еще не возвращался из Города, - по спине в сшитой из шкур накидке пробежал холодок, - папа говорил, что там обосновались банды, - она слышала, что на некоторые Деревни тоже нападали:

- Бандиты уводят людей в рабство, - София прошла мимо общественного стойла с козами и овцами, - провизия им не нужна, в Городах достаточно еды. Им требуются рабочие руки и женщины, - девушка передернулась – Господи, убереги меня от всякой беды, - Гниль поедала любую упаковку, но не трогала сами продукты.

Скотина, выжившая в Море, как и они сами, теперь не боялась Гнили:

- У нас есть иммунитет, - вспомнила Софья слова отца, - тем, кто рождается сейчас, Гниль не страшна, ей никак больше не заразиться, - Мор, как его звали в Деревне, начался тридцать лет назад и продолжался семь лет.

Отец Софии считал, что почти все население планеты погибло. Им было никак не связаться с окружающим миром. София знала о телефонах и компьютерах, но никогда не видела их даже на картинках. Все новые книги съела Гниль, а в старых ничего такого не печатали.

На кольях вокруг избушек сушилось белье, небо над верхушками Леса хмурилось дождем:

- Скоро пройдет первый снег, - взбежав по ступенькам, София стукнула дверью, - но я вернусь домой раньше. Недели через две, - она задумалась, - неделю займет дорога и еще неделю мне надо пробыть в Городе, - Деревня снабдила ее крепким мешком и списком нужных вещей:

- Железа ты все равно много не утащищь, - заметил кто-то из стариков, - держи карту, - старинную карту в Поселении берегли, София получила грубую копию на восковой дощечке, - запоминай, что нужно принести, - София заучила список наизусть:

- Надо взять провизию, - на нее пахнуло сытным ароматом варева, - на обратном пути придется пробавляться подножным кормом, как говорится.

Ее покойный отец, рукастый человек, сложил в избушке настоящую печь. Гниль, к облегчению выживших, не интересовалась деревом или глиной. На столе красовался грубый горшок, зять стучал ножом по дощечке:

- Ты вовремя, - хмуро сказал он, - покормлю тебя и пойду обратно на поле. Ваньку я потом у старухи заберу, как дневную работу закончим, - Деревня расчищала очередной участок леса:

- С лошадьми нам было бы легче, - София налила себе щей, - но я видела лошадей только на картинках, - зять сунул ей кусок вяленого лосиного мяса:

-Ты чего с мешком, - подозрительно поинтересовался он, - грибы все прошли. За клюквой собралась, что ли?

София напомнила себе, что когда-то все равно придется это сказать:

-Не за клюквой, - она прожевала мясо, - я иду в Город, Максим..., - зять буркнул:
-Я знал, что все так закончится. Никуда ты не пойдешь, я тебя не пущу. Ты не знаешь, что это такое, - он раздул ноздри, - а я там был пять лет назад и едва выжил...

София вскинула подбородок:

-Именно что. Мы пять лет сидим в Деревне. Нам нужно железо, нужны книги, нужны лекарства, - травы не спасали от всего. Год назад старшая сестра Софии умерла родами. Врача в Деревне больше не было:

-Он погиб вместе с папой и мамой, - девушка сглотнула слезы, - тоже пять лет назад, - тогда миссия, возвращавшаяся из Города, наткнулась в Лесу на бандитов:
-Если бы у нас были медицинские книги, пусть и старые, - София доела свои щи, - Юлия бы не умерла, ты бы не остался вдовцом, - заросшие рыжей бородой щеки зятя покраснели, - я это делаю ради Деревни, ради наших детей, ради Ванечки, - он отставил тарелку:

-Ладно, - зять что-то пробормотал себе под нос, - с новым полем они сами справятся, - поднявшись, Максим откинул крышку подпола:

-Погоди, - зять пролез вниз,- от вашего отца кое-что осталось, - София видела такие вещи только на иллюстрациях в пожелтевших томах энциклопедии:
-Оно стреляет, - ахнула девушка, - или только для вида?

Максим кинул на стол самодельный замшевый мешочек:

- Стреляет, отчего же. Пули тоже здесь. Это старый свинец, дрянь его пока не тронула, - София осторожно коснулась дула винтовки:
- Папа не говорил, что у нас есть такое, - Максим проворчал:
- Меньше знаешь, лучше спишь. Погоди, я предупрежу старуху и соберу мешок, - он посмотрел в сторону, - пять лет я там не был и не думал, что придется вернуться, но ты права, это все ради, - он поискал слово, - ради будущего...

На дворе разгулялся ветер. Яблоня, высаженная двадцать лет назад отцом Софии, скрипела ветками. Максим подобрал падалицу:

- Антоновка, - он укусил плод, - интересно, что пчел Гниль не тронула, все по-прежнему цветет..., - София неуверенно сказала:
- Может быть, наши дети изгонят Гниль и все пойдет по-прежнему, - зять искоса взглянул на нее:
- Сначала надо детей вырастить, - Максим помолчал, - я с тобой поговорить хотел, - провожать в Город было не принято, да и вся Деревня, кроме стариков, работала на будущем поле, - но это потом, когда мы вернемся...

София невольно сказала: «Если мы вернемся». Зять кивнул на торчащее из ее мешка дуло ружья:

- Никаких если. Пошли, - он велел, - к вечеру надо добраться до Озера. Если ничего не изменилось, там можно переночевать, рыбаки люди гостеприимные. А в остальном, - Максим перекрестился, - помоги нам Бог.

Осторожно ступая, они слились с осенним лесом.