Не забудь поставить лайк / #123 / stereoveter

Хороший рассказ, как и хорошая жизнь, похож на поток. Но мне всегда было интересно, куда этот поток направлен и в кого он в итоге вливается. Думаю, это какой-то круговорот. Информация, которую мы выдаём, в конце концов в нас же и поступает после обдумывания и переработки коллективным бессознательным. Наверное, то же самое происходит с жизнью. Прожив её, мы смешиваемся с другими жизнями, после чего рождаемся снова. Так было в том мире, который я знал, пока я не оказался узником этого автоматизированного бокса жизнеобеспечения для цифровых диссидентов, в котором живу уже шестой год. И те строки, что я сейчас исторгаю из себя — мой единственный способ окончательно не сойти с ума.

У меня здесь есть всё необходимое для жизни: еда, вода, санузел и система микроклимата. Есть доступ к Всемирной нейросети. Я даже могу выйти прогуляться, когда захочу. Да только идти особо некуда — мир превратился в автоматизированную бетонную пустыню. А таких одиночек, как я, отказавшихся перезаписывать своё сознание на внетелесный носитель, давно уже считают диковинной аномалией. Как мы пришли к этому? Наверное, уместным здесь будет слово «постепенно».

Всё началось в 2022 году, когда в продаже появилась первая модификация нейроинтерфейса. Его популярность удивила, как мне кажется, даже самих разработчиков. Огромные очереди в магазины, миллионы восторженных отзывов в соцсетях... Я помню, как впервые опробовал его на себе, временно слившись с коллективным бессознательным. Это было очень странное чувство. Если до этого мне приходилось лезть в поисковик, повинуясь обсессивному импульсу выяснить новые детали по обдумываемой теме, то при прямом подключении через нейроинтерфейс я словно уже знал их. То же самое происходило и при желании поделиться с Сетью своими мыслями — я словно транслировал их напрямую тем, кто был добавлен ко мне в друзья. А лайки, вместо того чтобы появляться на экране, автоматически конвертировались в дофаминовые выбросы в моём мозгу. В зависимости от интересности и оригинальности мысли, которой я делился с другими, я получал соответствующее удовлетворение. Больше не нужно было пялиться в экран и считать сердечки и пальцы вверх. Теперь всё было куда проще: подумал что-то интересное или смешное, мысленно скомандовал «SHARE», и приятная волна удовлетворения тут же охватывала меня. Я чувствовал себя интересным, нужным, остроумным. А главное — я чувствовал себя частью чего-то большего, частью прогрессивного человечества. Так, наверное, это можно сформулировать. Проведя так почти целый день, я снял эту штуку со своей головы и пошёл прогуляться по улице. Помню, что в тот вечер я не чувствовал дуновение ветра на своей коже, не видел красоты в заходящем солнце, не умилялся игравшим неподалёку котятам. Точнее, я продолжал всё это видеть, но в совершенно ином ракурсе. Это автоматически воспринималось моим мозгом как некая валюта, которую я впоследствии смогу обменять на заслуженную порцию всеобщего одобрения, а вместе с ним и на свою порцию дофамина. Хм… А ведь ещё совсем недавно я мог получать свою порцию удовольствия напрямую. И тут я осознал, что вместе с появлением нейроинтерфейса мы повернули куда-то не туда. Но с кем бы я не пытался поговорить на эту тему, меня клеймили регрессивным элементом, анти-эволюционистом и предлагали сидеть в своём каменном веке дальше. А хуже всего, что озвучивать свои опасения мне приходилось в Сети, где мои мысли становились просто постами. Очередным инфоповодом для того, чтобы тысячи одинаково мыслящих людей делились своим «прогрессивным» мнением и получали свои порции дофаминового вознаграждения. В принципе, если так подумать, это происходило и до разработки нейроинтерфейса. Но с его появлением всё это стало происходить намного быстрее. Теперь людям не приходилось постоянно доставать из кармана смартфон — он уже бы подключен к их голове.

Я оторвался от клавиатуры и встал из-за стола. Подойдя к кофемашине, я увидел цифру «1» на дисплее. Это означало, что сегодняшнюю квоту на кофе я почти использовал. Заказав последний, я подставил бумажный перерабатываемый стаканчик под сопло и дождался, пока он наполнится. Взяв в руки кофе, я направился к выходу из жилого бокса.

Я вышел на улицу и направился к набережной. Я чувствовал ветер на своей коже, в нос ударила влажность и прохлада осеннего воздуха, а лучи заходящего солнца казались мне невероятно красивыми. Но вместе с тем я, как и всегда, ощущал холодное, тяжёлое, но ставшее уже привычным чувство одиночества. Оно преследовало меня уже третий год. Хотя нет, вру. Чувство одиночества я начал испытывать ещё раньше, когда семейные вечера превратились из тёплых встреч соскучившихся за целый день друг за другом родных людей в полные холода и отстранённости посиделки со смартфонами. Но если тогда у меня ещё была возможность как-то достучаться до этих цифровых големов в человеческом обличье, то сейчас единственным способом пообщаться с ними было подключение через нейроинтерфейс или экран компьютера (что я и в итоге и предпочёл). Разумеется, я бы мог, как и все, оформить заявку на перенос на внетелесный носитель. При этом я сразу же перестал бы чувствовать себя одиноким. Но вместе с тем я бы потерял ощущение ветра на коже, запах осенних листьев, аромат кофе и красоту заката. К тому же, я понимал, что моя жена и дети — это уже не личности с собственным мнением, индивидуальным восприятием мира и особенностями характера. На данном этапе они уже стали частью коллективного бессознательного, условно отделённой от него рамками своих цифровых аккаунтов. Они контент, поглощающий другой контент и поглощаемый им же. А я для них — пережиток аналогового прошлого, так и оставшийся в своём медленном и примитивном мире.

Солнце зашло, и я направился в свой автоматизированный жилой бокс. Эти жилища были созданы специально для таких цифровых диссидентов, как я. А хуже всего знаете что? Что другие цифровые диссиденты тоже не особо радовали меня своим обществом. Те из них, с которыми я поддерживал дружеские отношения первое время, сейчас, спустя пять лет, практически потеряли себя от одиночества. Они почти не выходили из своих боксов, где только ели, спали и без конца потребляли разнообразный интересный контент. Их тела были здесь лишь формально, а их отказ от переноса на внетелесный носитель продиктован скорее страхом, нежели идеологическими соображениями. Мои же попытки обсудить то, что происходило в реальном мире, воспринимались ими как чудачество. Кому интересно говорить о ветре и обсуждать закат, когда в Сети происходит столько всего интересного? Их цифровой мир стал более реальным, чем мой. Похоже, что я теперь — просто призрак аналогового прошлого, которому суждено до конца своих дней бродить по пустым улицам и тонуть в воспоминаниях о мире, который как бы есть, но по сути исчез. Парадоксально, но чем больше было между нами границ, тем больше мы были похожи на людей. А когда эти границы стёрлись нейроинтерфейсом, мы стали чем-то единым, но чем-то очень простым.

Понравилась тема цифровых диссидентов? Больше рассказов на данную тематику ты сможешь прочитать, перейдя по ссылке neurotps:// neurolibrary/dissident. Не забудь поставить лайк, поделиться этим постом с друзьями и подписаться, чтобы не пропустить уведомления о новых публикациях в нашей нейро-библиотеке.