Она / #101 / ladosha

- Я думаю, тебе не нужен лишний шум? – воинственно спросил Лен. Его лысина переливалась всеми оттенками заката, а незавязанный пояс шёлкового халата болтался между ног.

Нет, не нужен. К чему лишний шум человеку, который отсидел десять лет за вооружённое нападение на банк, и сегодня, выйдя из тюрьмы, вновь нарушил закон, тайно проникнув в дом своего бывшего, но не разоблачённого подельника?

- Мне плевать на деньги, Лен, давай договоримся сразу, - сказал я. – Мне плевать на то, сколько ты получил по страховке, ограбив свой собственный банк. Мне плевать на то, что Эдди был убит не копами, а пулей из твоей «беретты», в тот момент, когда пытался сесть в машину. Мне плевать, что ты бросил меня там, чтобы я десять лет гнил в тюрьме. Скажи мне только – где Она? Отдай Её, и я уйду.

Я кривил душой. Я знал, что Она где-то рядом. Когда я увидел, как солнце отразилось в стеклянной галерее под крышей особняка моего вероломного друга, я понял, где может быть Она. Ведь Она так любит солнечный свет! Именно поэтому я направился сюда – в то единственное место, где Лен мог скрывать Её все десять лет.

В большом помещении на третьем этаже было душновато – впрочем, Она никогда не терпела холода. Она ждала меня в конце длинной аллеи пышно цветущих кустов. Когда я протянул к Ней руку, прошептав: «Здравствуй, моя единственная», Лен возник у меня за спиной, размахивая «береттой», из которой уложил Эдди в тот памятный день.

- Лучше отойди от Неё, - сказал он. – Да, я помню, что это была твоя идея: замаскировать кражу под ограбление банка, потому что иначе нам Её заполучить не удавалось! А меня, его директора, и вас, добропорядочных граждан, никто бы не заподозрил. И Её ты заметил раньше всех – ведь я никогда не спускался в бухгалтерию. Но с той минуты, когда я увидел Её, то понял – Она будет только моей. И ты, и Эдди – вы оба были обречены. Отойди от Неё – я стреляю. Ты же не хочешь, чтобы я причинил Ей вред?

Он сделал шаг вперёд, но это был его последний шаг. Просвистев в воздухе, садовые ножницы вонзились в его лоб, и он упал.

Она, единственная, неповторимая чёрная орхидея, была в моих руках. Два вице-президента Королевского Общества Садоводов из-за неё расстались с жизнью, а президент отсидел десять лет в тюрьме. Этот чёртов бухгалтеришка, привезший её из отпуска на тропическом острове, название которого даже не мог вспомнить, был так упрям… Я не жалею, что тогда сломал ему нос.

Ретироваться пришлось быстро, по пожарной лестнице, а потом – через изгородь. Нам не нужен был лишний шум. Ни мне, ни Ей.