Рулетка с попугаями / #161 / DELETED

Утро. Боль в висках, привкус меди во рту и красные липкие пятна на руках бодрости не прибавляли. Но что меня действительно расстроило при пробуждении, так это понимание того, что ночью мы явно переборщили с игрой в дартс. Будто подражая полотну «Смерть св. Себастьяна», боком, с кокетливо поджатыми ножками, на мишени висел Феликс, хозяин дома, лилипут ростом в восемьдесят два сантиметра. Упасть Феликсу не давал тесак, торчащий из его груди подобно мечу легионера.

Пока я собирался с мыслями в комнате зазвучал голос. «Пекинес – сука! Бостон вперед! Рони, не убивай меня, хороший, хороший…» - старческим фальцетом сообщил некто. Я сел и осмотрелся. В углу комнаты на столе стояли две клетки с попугаями. В одной жил серый жако, в другой обитал румяный корелла. Оба попугая стараниями Феликса могли участвовать в нехитрых диалогах. Но нынче стоило определить того из пернатых, кто способен мне помочь. Попугаи молчали. Их молчание дополнялось в моем сознании фрагментами минувшей ночи…

Нас четверо: Феликс, в прошлом известный цирковой артист; его подруга манекенщица Мэги, она лет на тридцать моложе Феликса и как минимум на метр выше ростом; Рони, новый друг дома, молодой и наглый щеголь; Дэни Райс, ваш покорный слуга и старый, надеюсь, приятель Феликса. Мы пьем, и Рони постоянно взвинчивает градус беседы, то и дело именуя хозяина дома и подобных ему людей карликами.

Парню явно нравиться Мэги, но подруга лилипута не спешит отвечать Рони взаимностью. «Синица в руках всегда зеленей, чем трава у соседа». А Феликс даже не синица. Достаточно сказать, что наш хозяин входит в сотню богатейших лилипутов Нового Света по версии журнала «Форбс». «Рони, тут без шансов!» - то ли думаю, то ли говорю я. К полуночи появляется кокаин, и мир начинает вращаться вокруг меня, пока не взрывается красками раннего Поллока…

Отряхнув волосы от окурков, я подхожу к клеткам:

- Ну, парни, давайте еще раз про пекинеса, Бостон и про Рони!

В надежде растормошить вялых (они тоже нюхали?!) птичек, я трясу клетки. Дверь большей распахивается. Серый жако выпрыгивает на стол. Секунда промедления, и попугай улетает в открытое окно. Проводив его взглядом, я впадаю в прострацию… Сейчас я сижу на полу перед клеткой с оставшимся кореллой. Прошло минут десять. Корелла не произнес ни слова. Феликс не шевельнулся. Вот интересно, что я услышу раньше: рев полицейской сирены или «спасительный» монолог попугая? Если это, конечно, его тирада! А если нет!?