Птицелов / #189 / DELETED

На перемене нас вызвал декан и безапелляционно заявил, что сегодня на семь нужно явиться в горотдел милиции, где мы будем дружинниками. По кислому виду своего приятеля Кости, а он мастак на всякие отговорки, я понял, что соскочить с этого мероприятия не получится. Шёл 1990 год и Горбачёвская перестройка.

К семи мы подтянулись к горотделу, где оказалось, что гулять по городу с повязками не придется – нас по двое рассадили по патрульным машинам помогать милиционерам. Косте и мне досталась пара сержантов, но были они какие-то мутные. Охраняли правопорядок "наши" сержанты очень избирательно. Злачные места объёзжали стороной, поэтому дел особых у нас не было. А потом и вовсе нас высадили, укатив куда-то по своим делам. Часа через два снова подобрали, и мы продолжили "бороться с преступностью". Тем временем стемнело. Когда уже казалось, что наше боевое дежурство обойдется без приключений, вдруг заработала рация – проникновение со взломом в пригороде. Менты долго решали, ехать или нет, пока по рации дежурный не вправил им мозги. Включив сирену, мы направились на место преступления.

Нужный дом нашли не сразу, потому что стоял он в лабиринте узких улочек. Как ни странно, у дома особого ажиотажа не наблюдалось. Сонный мужчина в исподнем, который вызвал милицию, объяснил, что слыхал какую-то возню на птичьем дворе, но сам идти не решился. С фонариками мы направились туда и увидали просто умилительную картину. У сарая мирно похрапывал какой-то незадачливый воришка, прижав к груди здоровенного гуся. Вася, так звали вора, гуся заарканил, но был настолько пьян, что попросту уснул на месте. Гусь, устав трепыхаться, тоже подрёмывал в руках нового хозяина.

Экзекуция последовала незамедлительно. Гуся отобрали, а Вася получил град увесистых тумаков от служителей закона. Нам тоже предлагали приложиться, но мы отказались. Владелец гуся заявление писать не стал, а сержанты не настаивали – даже протокол не составили. В машине Вася изрядно протрезвел и начал декламировать стихи. К отделению мы подъёзжали под Лермонтовское «Бородино». А в отделении оказалось, что Васе нечего предъявить – заявления нет, и протокола тоже. Есть только протрезвелый Вася. Дежурный обозвал сержантов баранами, а нам велел идти домой.

Мы с Костей взяли в ночном киоске по бутылке пива и присели перед подъездом пятиэтажной хрущовки. Скамейку скрывали какие-то заросли, но освещенная улица просматривалась хорошо. Минут через десять по ней крадучись прошёл Вася, прижимая к груди живого петуха.