Тварям нужно другое / #73 / AlenaMishina

Тварь насытилась.

Тело жертвы было все еще теплым, но теперь это просто пустышка. Вместилище органов. Будь тут кто-нибудь из плотоядных, соблазнился бы деликатесом, но твари не так примитивны, чтобы жрать все, что движется. Тварям нужно другое.

Ноздри все еще щекотал запах страха и похоти. Это сложно представить, пока не прочувствуешь, как упоительно провести свою жертву от первого и до последнего шага. Эти полунамеки, «случайные» прикосновения… словно бросаешь приманку – и резко уходишь в засаду. Сам дрожишь от желания и скороговоришь: терпение, нужно терпение. А потом, когда клюнет, ведешь – осторожно, как юркую рыбку в прозрачной воде. Жертва плещется на поводке, но уверена, что в безопасности: это просто игра, которая возбуждает, обещая запретные радости. И когда ты предложишь пройтись по вечернему городу там, на другой стороне, она смело шагнет в переулок.

Сердце ухнет и дико рванет, будет сладостно ныть где-то возле желудка, и фонарик луны бросит сизую тень на скамейку. А потом ты услышишь «Хочу тебя, Сэм!» – и тогда захлестнет. Ты почти задохнешься – и выпустишь тварь. Вот оно! За секунду в глазах пронесется: «Не верю…», «Не дамся!», «Конец» – и ужас пригвоздит жертву намертво.

Только миг – и до дна. Тварь насытилась.

***

Самарина собиралась на службу и подпевала: «При-вы-кааай / Обходиться без потерпевших». Не сказать, что в последнее время работа в убойном пошла веселее: те же выезды, морги и прочие прелести, но добавилось что-то до неприличия притягательное. И оно было связано со слиянием.

Когда все случилось, не было никаких катаклизмов, как любят показывать в фильмах. Просто выяснилось, что всегда была общая грань между этой и той стороной, и она стала видимой. Будто жил ты в обычной квартире, за стенкой ругался на телек сосед, но попасть к нему было нельзя: двери в смежный подъезд заколочены, вроде, рядом, а плоскости не совпадают. А потом отвалились обои, которые, может, прапрадед приклеивал. Ты решил ободрать эти наццать слоев, смотришь – опа! – там дверь. Так и с этим слиянием, только масштабы побольше и дверь не одна.

Если честно, Инга не верила в эти парады планет, горизонты событий и прочую муть. Но когда ты в запáре толкаешься в двери не слева, а справа, где и ручки-то быть не должно, и влетаешь как будто бы в свой кабинет, только там вместо Стасика Мухина нервно курит в окно рыжий ящер… Тут уж хочешь не хочешь, поверишь.

Тогда она просто зажмурилась, отшатнулась назад и захлопнула дверь. Отдышалась, открыла уже как положено, слева: Стасик, вонь табака – всё по плану. Ладно. Выдох, назад, ручка справа: опять рыжий ящер. Вообще, вместо ящера мог бы быть кто угодно: дендроид, Чубакка, олень с золотыми копытами. Это здесь ты обязан быть человеком, а там – никаких вам условностей. А вот мир на другой стороне был таким же, как этот: магазины, больницы, заправки – один к одному. По ошибке зайдешь – не заметишь, пока не появятся сущности, тут уж точно не спутаешь.

Привыкать было странно. Сначала тянуло войти чуть не в каждую дверь поглазеть, но агентства по-быстрому наштамповали экскурсий, вип-вечеринок, свиданий вслепую (наверное, то еще зрелище), чтобы все насмотрелись до одури, и со временем интерес приугас. Правда, любителей пошугать чужаков стало больше, но наладили связь с тусторонней полицией, и стало попроще. Иногда начинало казаться, что живешь в сериале про гриммов, но ныть, что рутина и скука смертная, уж точно не приходилось. Вот и сегодня ее дернули из постели в 5:30. Интересно, что там опять? Самарина на секунду задумалась и толкнула дверь слева: сначала к своим, а потом разберемся.

С кресла Стасика Мухина торопливо поднялся какой-то пацан:
– Стажер Перебежко. Семен.
– Самарина. Стаса нет? Ты откуда так рано?
– Так товарищ пол…
– Ладно, потом объяснишь. Что за дело, известно?
– Тут просили… – он сунул ей папку и будто случайно коснулся руки.
– Так, ну что… – она сделала вид, что не заметила его детской попытки, – пошли к тусторонним.

Рыжий ящер уже заварил пару кофе и придвинул ей стул, а Семен незаметно прилип за спиной.
– Наш серийник? – сходу спросила Самарина.
– Не похож. Тело целое.
– В смысле – целое? – охнул ей в ухо стажер, и Инга едва поборола желание плеснуть в него кофе.
– Руки-ноги на месте, – пояснил рыжий ящер. – Наш-то – из плотоядных: восемь жертв, и у всех что-то сожрано, а тут совершенно другое. Видно, новый дуал.
– Новый кто?
– Ты откуда вообще? – психанула Самарина. – По дуалов не слышал? Ладно, сядь, расскажу.

Перебежко взял стул и пристроился рядом, попутно коснувшись коленом ее бедра.
– Значит, так. До слияния они были как все, а сходили туда – и поехало: дóма люди, а там превращаются в сущностей.
– В смысле – хвост отрастает и слизью плюются?
– В смысле – с виду всё в норме, а крыша уехала. Это как раздвоение личности: днем сидит себе в офисе и фигачит отчеты, в обед угостит тебя кофе, а вечером – опа! – ты жертва вампира, а он и не помнит, что было.
– Ну, допустим. А откуда мы знаем, что это дуал? Может, эти (он глянул на ящера) свои косяки прикрывают: их же сущности валят кого захотят, а нам отдувайся.
– Тут все просто: для сущностей двигатель – голод. Они как животные в дикой природе: без причин не пойдут убивать. А у наших – не так: первый раз может выйти случайно, а потом быстро входят во вкус и охотятся для удовольствия. И чем дальше, тем чаще, вот тебе и маньяки.
А еще у дуала и жертвы есть связь. Помню оборотня. Повезло, подстрелила его по-горячему прямо над телом. Я к нему, надеваю наручники – знак на запястье. Точно знаю, секунду назад было чисто – и вдруг проявился. Луна. И у жертвы такая на том самом месте. Доходит?
У дуала их семь оказалось. Матёрый, потому-то и метка так быстро возникла. Поискали по базам – всё сходится: раньше были шесть жертв, все убиты как раз в полнолуние, все с такими картинками.
А вообще, метки разные, как и сущности: капля, чаша, звезда… у тебя, смотрю, тоже имеется? – Самарина провела пальцем по шее Семена, и он дернул плечом. – Ладно, брось напрягаться, шучу. Сразу видно, банально татуха. Пошли лучше тело осмотрим, эксперт уже должен закончить.

Как они выходили из морга, Инга не помнила. Последнее, что отпечаталось, – тело Стасика Мухина с биркой на пальце и тустороннее заключение: «…повреждений не обнаружено... метка в виде спирали на левом предплечье… причина смерти – энергетическое опустошение». Голос ящера констатировал: «Значит, тварь», – и она отключилась.

Очнулась уже в кабинете. Перебежко принес ей воды, усадил на диван и неловко выспрашивал:

– Вы с ним были не просто… ну в смысле… хотя это личное…
– Да не парься. Что было – прошло, просто жаль мужика. Слушай, может, на ты? Нам же вместе работать.
– Без проблем, Инга… эээ… или как?

(Только миг – и до дна.)

– Называй меня Сэм, – она сморщилась и обтянула рукав рубашки: ни к чему ему знать, что у локтя уже завивалась в спираль ее первая метка.