Ты? Я / #48

Остывшая земля не стала сопротивляться — смиренно укрылась первым снегом, спряталась и уснула. Мир замер в белом безмолвии.

Незнакомый город, узкие улочки, дома жмутся друг к другу, а вот и твой. Ты как-то в беседе написал свой адрес, мне бы его и не запоминать — ведь между нами три тысячи километров. Мы и не должны встретиться, но я стою у твоего дома. Что это? Не думай, я не такая, не бегала никогда ни за кем, но вот что-то во мне само к тебе привело. Я медлю, проделала такой путь, но не решаюсь позвонить, даже готова уйти. Тем более звонка-то и нет. Калитка открыта. На снег из незашторенных окон падает грустный свет одиночества. Я стою у окна и вижу тебя, ты сидишь за столом, на нем тусклая лампа, бутылка да два стакана. Ты ведь совсем не пьёшь, но не сегодня. Я понимаю. Печально смотришь сквозь стену, вздыхаешь, иногда что-то вспоминаешь и слегка улыбаешься.

Нет, я не решаюсь постучаться, отступаю назад и уже медленно иду к калитке, но вдруг за спиной раздаётся сильный удар о стекло. Это предвестница зимы синичка незадачливо бросилась в окно. От удара она падает на подоконник и бесчувственно лежит. Я бросаюсь к ней на помощь, но она встаёт на лапки и испуганным взглядом останавливает меня, расправляет крылья и улетает. Ты подходишь к окну и смотришь в темноту, меня не видишь и направляешься к входу.

Я на крыльце, жду и слышу, как твои шаги, отмеряют последние секунды до нашей встречи. Ключ в замке медленно поворачивается и дверь открывается.

Ты смотришь одновременно и на меня, и на всё вокруг, словно я и есть это всё.

— Ты?! — в твоём голосе то ли вопрос, то ли утверждение.
— Я! — в моём ответе и радость, и грусть.

Ты пропускаешь меня вперёд. В доме поспешно прячешь бутылку и стаканы — не хочешь показаться слабым.

— Я ждал тебя, — но твой голос грустный. — Надеялся, что ты придёшь.

Вот ты и рядом, я здесь и смотрю на тебя. Да, наверное, таким я тебя и представляла — высокий, спокойный, молчаливый. Неловкая тишина. Чего я ждала? Зачем пришла? Просто тебя навестить. Или проститься?

Ты сел и снова смотришь сквозь стену, словно меня и нет. Зачем всё это? А может просто в тишине мы рядом, и именно это и хорошо.
Я бесшумно иду по комнате, изучаю твои вещи: фотографии, книги, рабочие тетради, чертежи, наброски, какие-то инструменты, компьютер. Вся твоя жизнь в этой комнате. Мне это сейчас должно быть неважно, но это не так — это твоя жизнь. Жизнь! Именно за это я и цепляюсь. Музыкальный центр. Руки сами нажимают кнопку Play.

От внезапно начавшейся музыки ты вздрагиваешь, встаёшь со стула, обводишь туманным взглядом комнату, протягиваешь мне руку и предлагаешь:

— Потанцуем?

Вдруг подхватываешь меня и уносишь в танце.

— Это Моцарт?
— Да.

Комната заливается светом, расширяется, превращается в огромный бальный зал. Множество пар в старинных костюмах кружат рядом с нами. На тебе вдруг оказывается чёрный фрак, а на мне широкое розовое бальное платье.

— Где мы? — спрашиваю я.
— В Париже. Ты же о нем мечтала.
— Ах, да!

У меня откуда-то появляются длинные белые кудряшки, а у тебя смешные кручёные усы. Ты серьёзный, но глаза смеются и я тоже.
Вдруг мы оказываемся на мосту и продолжаем кружиться.

— Что это?
— Венеция!

Мы летим над каналами и мостами. Гондольеры и их пассажиры машут нам и радостно кричат, а мы кружимся, кружимся…
Красивые люди, сады, дворцы мелькают, мелькают…

Музыка затихает, обрывается, и мы снова оказываемся в твоём доме. Ты осторожно убираешь руку с моего плеча, бережно отпускаешь мою ладонь и тихо говоришь:

— Спасибо!

И снова тишина, ты возвращаешься к столу и молчишь, как будто я ушла.

Я иду вдоль книжного шкафа, изучаю обложки. Пытаюсь достать одну книгу. Так неловко. Она выскальзывает из рук и падает на пол. Ты вздрагиваешь — ещё не привык ко мне, подходишь и поднимаешь её.

— "Срок вечности" — твоя любимая! — пытаешься улыбнуться и, словно угадывая мои мысли, начинаешь читать вслух, но не с начала, а с этой горькой третьей главы. Меня захватывает. Всё очень больно. Нет, я не могу больше слушать, слезы где-то внутри, рвутся наружу, я не выдерживаю и убегаю. Скорее на воздух. Распахиваю дверь и попадаю на улицу. Нет, это другая дверь — это сад. В вышине звёздное небо, коварно манит. Нет. Я не хочу. Почему так рано? Вот же она жизнь!

Передо мной яблоневый заснеженный сад. Листья сбросил, а яблоки висят. Они словно красные искры на застывших белых молниях веток сверкают в лунном свете. Я подхожу к ближайшей яблоне и трясу её, яблоки падают со всех сторон. Я смеюсь. Ты смотришь в окно, улыбаешься и шутливо грозишь мне пальцем. Я подхожу к следующей яблоне и трясу её тоже, яблоки вновь падают. Мимо меня пролетает снежок. Ты стоишь у порога и лепишь следующий снаряд.

— Ах, проказница! — слышу я твой задорный голос и уворачиваюсь от следующего снежка.

Ты устраиваешь погоню, бежишь по саду за мной, кидаешь снежки, но не попадаешь, то ли я такая ловкая, то ли ты специально кидаешь мимо. Я смеюсь, прячусь за яблонями. Ты теряешь меня, а может, просто не видишь, поскальзываешься на снегу и падаешь, но не встаёшь, а берёшь упавшее яблоко и с аппетитом его ешь, а краем глаза хитро высматриваешь меня. Я затаилась и еле сдерживаюсь от смеха, но снова трясу яблоню, и вновь снежки летят в мою сторону.

Я убегалась, да и ты вроде тоже. Яблоки закончились — они все лежат на снегу. Ах, нет.

Израненный от погони снег девственно белеет лишь в центре сада: вокруг самой большой яблони — единственной, которую я не трогала. Я осторожно подхожу к ней и обнимаю ствол. Яблоня спит. Могучая, красивая, в самом расцвете сил. Мы чем-то похожи. Родная.

Ты подходишь, в руках у тебя огромная шкура медведя. Ты бросаешь её прямо на снег и садишься на неё с самого краю, прислоняешься спиной к широкому стволу. Радом с тобой много места, это для меня. Я ложусь на шкуру, а голову кладу тебе на колени. Твоя рука у меня на плече и мне спокойно. Ты смотришь на звёзды, а я любуюсь яблоками на снегу.

— Знаешь, мы так много переписывались, общались обо всём, но не о главном. Я думал, у нас много времени, и я сто раз успею с тобой обсудить всё, что кажется важным. А теперь это и неважно. Сегодня вдруг стало всё неважным.
— Грусти обо мне, пожалуйста, мне это важно.

Ты молчишь, значит соглашаешься.

Я не пойму, почему так чешется спина, словно что-то мешает. Смотрю через плечо. Что это у меня там? Не может быть!

— Жаль, что я тебя не вижу и уже никогда не увижу. Жаль, что я не знаю какие у тебя волосы, какого цвета у тебя глаза, — ты вздыхаешь. — Жаль, что я не смогу скучать по твоей походке, по твоей улыбке, твоему голосу и смеху. Наверное, ты очень красивая. Люди с открытым сердцем уже красивые.

Я слушаю и мне больно.

— Но ты оставила мне свою доброту и свои слова, — ты грустно улыбаешься. — Прошу, дай знак — укажи мне. Ведь мы еще встретимся? — ты спрашиваешь так неуверенно, словно не веришь в нашу сегодняшнюю встречу, словно сам её всю и выдумал.

Ты закрываешь глаза и засыпаешь. Я тихо беру твою ладонь и сжимаю её в кулак. Заботливо укрываю тебя шкурой. Ты скоро проснёшься и в руке найдёшь белое пёрышко.

Я медленно распрямляю крылья и улетаю.

Отправить донат автору