Старушка / #33 / id48627438

Старушку привели в начале февраля. Она оказалась маленькой, сморщенной. Стояла в прихожей в потрепанном синем пальтишке и пуховом платке, смотрела на нас. Словно напуганная птичка. Иван Палыч даже разочарованно вздохнул. «Мал золотник, да дорог», – нашелся дядя Боря.

Сначала все как-то растерялись, а потом организовались. Старушку отвели в пустую комнату рядом с кухней. Тетя Зина поставила свою раскладушку, дядя Боря – стул. А мне строго-настрого запретили туда заходить. «И никому никогда не рассказывай», – наказала мама.

Своей комнаты старушка никогда не покидала. Сидела там на стуле, так и не сняв пальто и платка.

По ночам она пела. Таким тонким детским голосом. Слова были непонятные, но звучала песня очень печально. Я даже несколько раз плакал в подушку.

А по вечерам старушка рассказывала сказки. Слушали их все жильцы. Очередность определял вывешенный рядом с туалетом график. Тетя Зина жаловалась, что ей достаются сплошные страсти – про дьявола, который живет на крыше, про девочку с длинными волосами. «А тебе про что рассказывает?» – спросил я маму. «Про город золотой и про ангелов», – ответила она. «По внукам скучает, горемычная», – добавила мама со вздохом. Я спросил, где ее внуки, но мама опомнилась, шикнула, что не моего ума дел.

Комната тем временем наполнялась. В ней появился шкаф, кровать с высокой спинкой, трюмо, на окнах - сначала занавески, потом шторы, пара цветочных горшков. «Обживается», - довольно говорил дядя Боря. «Плохо обживается, – отвечал Иван Палыч. – У других вон уже…». Но Ивана Палыча теперь никто не слушал. Ночью он с супругой попытались вынести из старушкиной комнаты кастрюли и сервиз. Их поймал с поличным мой папа.

Несмотря на мамин наказ, я все-таки рассказал про старушку своему другу Мишке. Тот вытаращил глаза: «Помнишь у Бороды из второго подъезда появился новый велосипед? А у них до этого старичок жил». И я стал мечтать о новом велосипеде. Или лучше о мопеде. Нет, мотоцикле. Хотя мне не разрешат на нем ездить, но это ничего, подрасту и поеду.

Мои мечты так и не сбылись. В апреле старушка исчезла. Кто-то открыл в ее комнате окно, через него она и ушла.

Скандал вышел грандиозный. Большей всех досадовал дядя Боря. Еще пара месяцев и он мог бы спокойно жениться, а так придется забирать старье и рухлядь. Он даже чуть не подрался с папой. Кричал, что тот с самого начала был против. А папа кричал, что ради семьи готов на все, он по ночам из-за этих песнопений не спал, терпел бы до октября, как договаривались, и даже больше. Потом все обвинили тетю Зину. После нее подозрение пало на Ивана Палыча с супругой. Дескать, это они так отомстили за то, что им помещали вынести сервиз. Только маму почему-то никто не заподозрил.

Когда все выдохлись, тетя Зина сказала: «Ладно уж, вылетевшего не поймаешь. Давайте делиться». Дядя Боря принес особый стаканчик и кости, Иван Палыч прочитал молитву. Затем стали бросать жребий.

Нам досталась книга на неизвестном языке с чертежами шагающих машин, пузатый комод и ломберный столик в стиле Людовика XIV.