Больничка для бабочки / #80 / valdrab

В залитый летним солнцем двор Петя и его друг Антоха выбежали с главной миссией дня: найти себе увлекательное занятие во дворе — в этом почти пустом пространстве между домом и длинным забором.

Грунтовые дорожки обрамляли и разделяли две большие лужайки. К вечеру по дорожкам сползутся усталые машины, чтобы рассыпаться по траве на ночь. Над одной из лужаек возвышалось дерево, листья которого оставались ярко-бордовыми до осени — и только тогда начинали зеленеть. Почему так происходило, друзья не знали — в первом классе о таком не рассказывали. Ещё то тут, то там ленивые коты жмурились на ярком…

— Пойма-а-ал!! — радостное ликование взорвалось посреди этого сонного зноя.
— Что там? — подбежал заинтригованный Антоха.
— Бабочка, — чуть приоткрыл сжатые ладошки Петя.
— Руками! Быстрый.
— Круто, да?
— Ага! О, белая. Не улетает!
— Всё равно не успеет, — бахвальски заявил Петя.
— Может, она больная просто? — Антоха попробовал аккуратно коснуться пальцем её крылышек. Бабочка трепыхнулась, но оторваться с руки не смогла.
— Точно! — согласился «охотник». — Надо её вылечить.

Друзья расположились на прогретом солнцем крыльце и стали думать, как оздоровить подопечную, которая ещё минуту назад была драгоценной добычей.
С виду с ней было всё в порядке. Поэтому ребята решили, что «болезнь» где-то внутри.

— Вот, на. Склапель!
— Чего?
— Ну, чтобы надрезать, — Антоха протягивал маленький осколок стекла.
— Это скапель называется.
— Нет.
— Да, у меня дедушка хирург. Точно скапель! — новоиспечённый врач взял стёклышко и с умным видом начал примеряться, где бы провести инструментом, чтобы поскорее вылечить пациентку. Наверное, дедушка тоже такой аккуратный, не спешит. Надо делать так же… Чуть-чуть вот здесь… Теперь немножко тут… Затем ещё…
— Петя, — мама перегнулась через перилу старого балкона на втором этаже прямо рядом с крыльцом-«операционной», — что вы там делаете? — Петя как будто услышал в этом мягком спокойном тоне грустные нотки.
— Мы бабочку лечим, тёть Ань, у нас своя больничка для неё! — радостно поделился друг.
— Петенька.
— А?..

Мама сделала глубокий вздох.

— Петя. Она ведь живая.
— Ну да. Только полететь не может. Вот мы и пытаемся ей помочь.
— Я имела в виду, что она живая — вообще. Как ты, как Антоша, как я.
— Ну, да… — он пока не понимал, к чему ведёт мама.
— Ты же, когда порезался недавно, почувствовал боль? Вот. И ей тоже больно, когда ты стёклышком пытаешься оперировать её.
— Но мы же её хотим вылечить.
— Петенька. Скорее всего, у неё повредились крылышки, когда ты её поймал. Посмотри, какая она хрупкая.

Петя впервые посмотрел на бабочку не как на пациентку или добычу, а будто отстранённо, именно как на живое существо, которое тоже что-то чувствует. И тут он понял, что натворил. Слёзы начали собираться где-то под глазами, готовые вот-вот выплеснуть стыд за содеянное. Он глянул на стёклышко и отшвырнул его. Повернулся к Антохе — тот мялся рядом поджав губы, похоже, тоже что-то осознав. Затем поднял взгляд к маме в поисках поддержки.

— Так бывает, Петя. Ты сделаешь бабочке хорошо, если посадишь её на кустик вот. Она посидит, отдохнёт и полетит дальше по своим делам.
— Правда? — с надеждой спросил Петя.
— Правда, — мягким голосом успокоила мама после секундной заминки.
— Ура! — весело и облегчённо воскликнул Антоха. — Давай скорей на куст её, Петька.
— Я больше так не буду, мам, — заверил мальчик.
— Это хорошо, сынок.

Друзья осторожно опустили бабочку на куст, чтобы она пришла в себя и упорхнула позже, попрощались с ней и возобновили свою миссию: полупустой двор зазывал в приключения.

Улетела ли «пациентка», ребята так и не узнали: они уже были заняты чем-то другим и позабыли про неё. Но с тех пор Петя не обижал, не бил — и даже защищал животных, с которыми плохо обращаются.