Скорее получился больше споулер к рассказу, чем сам рассказ. Сюжет не раскрыт, но судя по всему, автор и не думал раскрывать, а пытался придать некую таинственность и оставить пустоту незавершенности. Но эффекта не получилось, так как очень коротко. Читатель не успел ещё даже разогнаться мыслью и погрузиться в сюжет. 6 из 10, такую оценку мог бы поставить, если считать по десятибальной шкале. С уважением.
P. S.
Было бы интересно прочесть полную версию романа.

Рассказ не рассчитан на поверхностное прочтение. Лексика здесь только костыль смыслов. Автор попробовал достучаться до подкорки на волне раздражения читателя.

Рефрен "отбрось", замешан на чувстве нервозности своим постоянством и повтором, чего люди даже самые терпеливые в конце концов не переносят. Плюс в этой нервозности есть неотвязное ощущение себя дураком, не понимающим ситуации (дзен абсурда). Эти два чувства "ты не просто дурак, а нервный дурак", создают резонатор фона для отражения эмоции боли. Как еще читателя заставить перейти к волне соучастия в сюжете, ну вот так — грубо, но действенно. Вообще шок для жанра абсурда — это нечто родное, такая эмоциональная и рациональная перезагрузка...

Рассматривая тему игры или отражений, как угодно, начатую с "театральной инсценировки" и реалистичной имитации волчьего "рыка", рассказчик продолжил ее в более приземленном виде деталью "энергетика без сахара" (это где жизнь то углеродная) и веганского сэндвича (где можно рычать волком безнаказанно, не зная даже, в каких ситуациях какой смысл он в этот рык закладывает), но при этом оставаться действующим вегетарианцем. Тоже одна из игр в милосердие (частный взгляд без претензий на истину).

И вот на этом расслоении иллюзии, не подтвержденной реальностью (фейковый волк, искусственный энергетик, ложное милосердие) эгрегор иллюзорного материализует образ ребенка с битой и пустотой в глазах: "В руках у него была бейсбольная бита, а в глазах ничего".
Материализация ребенка произошла после сигаретной затяжки. Вообще-то последовательный экологически подкованный юноша будет не только зверушек любить, но и вообще природу, и не станет ее отравлять сигаретным дымом. Но наш оказался непоследовательным, и раз он мяса не ест, значит с коллективным эго звериного мира не знаком изнутри (а ведь рычал как дикий), а знаком только с агрессией флоры (цветочки, лютики). Далее - и сахар, главное топливо людей на земле, он тоже игнорирует, а это — та самая флора (сахарная свекла, например).

И вот подкинувшись к миру курильщиков через сигаретный дым, а среди них, наверняка не все веганы и любители сахарозаменителей, а то может там и наркоманы с насильниками, по этому каналу дыма вызвал образ того, кого выводил за скобки себя веганством, игрой в зверей, а не пребыванием в этом состоянии. Это может быть задавленный в подсознании альтер эго, двойник, а может, монстр из мира цифровых гаджетов, подкормленный сигаретным дымом и вейпом.

В данной транзакции боль биты (как хорошо слились семантика "бить" и название предмета", а если еще и про биты двоичного кода вспомнить, то будет еще понятнее, откуда растут ноги у агрессора 14 лет) выступает некоторым способом "расколдовывания" героя от того образа, который он на себя неосмотрительно примерил — волка.

Нужно сказать, что интернет-феня здесь в рассказе, кроме биты, проявляется еще и в "сэндвиче", ну это малая боковая менюшка сайтов, ну а если вспомнить аллегорию по схожести русского бутера, то тема вообще заводит к Фрейду, в логово подсознательных паттернов, объясняющих не только тему сублимации (творчества или жизни), но и истоки страха, антипода любви и искусства.

Понравилось, как автор просчитал момент зажигания "страха" у "артиста". Ведь после первой угрозы, тот прекрасно понял, что триггером была сигарета. И эта искра маленького испуга и согласие играть роль подчиненного спровоцировала не один, а серию ударов. Их последовательность по направлению снизу вверх: колено (море по колено), по плечу (все по плечу), по лицу, как бы отражение иерархии поражений человека, имитирующего волка. Когда из человека, выбили человека, он оказался на земле, то есть ушел с человеческого уровня, и стал обитателем звериной проекции. Звери нас видят снизу вверх. Теперь он был зверь, а волшебник с битой —вроде как человек. Отсылка к антрекоту и трусоватый хозяин магазина, не пустивший избитого, тему "тамбовский волк тебе товарищ", заявленную как "Все человеческое" продолжают.

Не очень продуманным показался формат решение с преображением насильника в молоха, но мысль понятна. Актер, потеряв то, что позволяло ему жить в мире художественного слова, и оставшись на уровне голых рефлексов боли, которая больше ничего не подпускала, избавился от чего-то, что позволило агрессору стать молохом. И вот после этой смены или передачи внутреннего сгустка энергии, появляется образ занавесок и амфитеатр наблюдающих за всем глаз. А мальчик был пустым.

Не его ли глаза вернулись этой диорамой взглядов и занавесками. Ведь слово "занавес" можно аллегорически трактовать, как ширму, которой человек часто отгораживается от реальной жизни разными культурными примочками: книгами, фильмами, музыкой, обществом веганов, хартией любителей безалкогольного пива и так далее.

То есть тема несоответствия реала и его отражений, которая в начале была собрана в спектакле, маске волка, рыке, веганском сэндвиче и сигаретном дыме, после избиения, своеобразного экзорцизма, и выхода из героя некоей сущности, опять вернулась к теме театра. Тема казни показалась немного нарочитой после напряженного рингтона с "Отбрось" и он был намного эмоциональнее, чем мотив эшафота и молчания о "последнем желании".

Лирическое отступление с "морем" эмоционально диссонировало с читательскими ощущениями, хотя автор постарался построить к этому мотиву моря, как источнику жизни, дорожку темой "позы эмбриона". Но боль, раздражение и непонимание происходящего читателем, если он читает это один раз, к желаемому эффекту вряд ли приведут. Автору захотелось "вишенку" разгадки оставить для финала, но этой затянутостью, он потерял эмоциональную нить читателя. Такой сильный раздражитель как боль избиения нельзя тянуть бесконечно, здесь автор немного "переиграл" в злого следователя. Если бы "разоблачение" темы "все человеческое" произошло немного раньше, мотив моря и тема боли, как очищение от скверны иллюзий, было бы воспринято как решение или демонстрация конфликта, не только рацио, но и эмоциями.

Финал показался своеобразной инверсией "Маски" с Дж.Керри, где главный герой видит в древнем артефакте проявитель своей сущности. Здесь она обыграна темой волка и овец, откуда то появившихся в переулке и падающим занавесом. Если вспомнить о жанре абсурда, то это нужно принять и вписать в общий сюжет, но почему-то после эмбриона и моря, волки и овцы уже не играют ни на катарсис, ни на конфликт. Показалось, что акцентнее и выразительнее было ограничиться темой моря.

Вот как-то так. Язык не трогаю, только идеи. Итак, нагородил — много. Но должен сказать, что автор чувствует слово, умеет пользоваться инструментом аллегорий, неплохо знаком с основными композиционными штуками - экспозицией, развитием действия, кульминацией и прочим. Создает не только канву сюжетного действия как самоцель, но использует его как инструмент для подачи своего мировоззренческого фрейма. Неплохие задатки, если развивать. Да, за словами не пусто. Правда, злоупотреблять такой подстройкой под читателя, как мотив боли и страданий — не стоит. Но здесь это оправдано.

Здравствуйте ещё раз. Большое спасибо за такой подробный отзыв – мне как раз этого не хватало. Для меня было серьёзной интригой, что вы напишете под моим рассказом. Я всегда использую в тексте очень много элементов, которые есть у меня на интуитивном, подсознательном уровне, или просто какие-то яркие спорадически всплывающие образы, не осмысливаю и не раскрываю их до конца. Уверен, что это моя ошибка как автора, но вы отлично чувствуете все эти штуки, поэтому мне было интересно. По моментам, точечно.

1.Понравилось про непоследовательного вегана – посмешило.)

2. Про избиение снизу вверх – да, я действительно думал об этом.

3. Темы «иллюзии, театр, художественная постановка, занавес, реальность» вы раскрыли замечательно.

4. Думаю, вы правы насчёт лирического отступления с морем, скорее всего, оно сбивает читателя с ритма. Но я так чувствовал, когда писал. Моральное и физическое истощение опускают сущность на самое дно, в полный мрак. Насчёт позы эмбриона – тоже хорошее замечание.

5. Возможно, я действительно переиграл в злого следователя, затянул, не смог удержать читателя на одной волне, но слишком короткой подводку тоже делать было нельзя, иначе погружение на абиссопелагиаль и перерождение не оправдались бы.

6. Возможно, фраза про овец (имелись в виду люди, конечно же) и лишняя. Но всё же настоящий волк и две последние фразы были необходимы, без них идея рассказа просто не состоялась бы.

Какие-то моменты (вроде появления мальчика из табачного дыма и битов двоичного кода) – уже уходят на задворки сознания, напрямую они мной в текст не закладывались. Очень хотелось бы почитать и про язык, но просить об этом не смею, вы и так написали много. Спасибо, что уделили время моему скромному рассказику.

Тема овец и волка при отсутствии социальной направленности легко зажигается и работает на сюжет, если его читать не как психологическую зарисовку, а как аллегорию. Это легко исправляется новыми читателями. Кто-то найдет в этом главный акцент. А про море, нет, что вы, оно не избыточно, наоборот, оно в решении темы очень уместно и глобально, именно поэтому мелочь "волка и овцы" не звучит после него. Но это поправимо самой жизнью...

Искусством можно только жить: честно, самоотверженно, и с вечным опасением удара из-за угла. Это его правила.
Игра с искусством опасна. Никто не кинется жонглировать факелами, не умея этого прежде делать на апельсинах или мячиках. Художественное произведение изменчиво, как юная особа в активном поиске в глазах читателей. Если прочесть вашу миниатюру глазами интроверта, то это психологизм плюс неадаптированность в социуме. Но события прирастают и после написания произведения. И люди читая, это приносят ему, как дикторы сводки новостей или ленты свои посты новостных событий. И уже читатели наполняют тексты, а не только берут от них.

Пример этого, тема эмбриона. В тексте вашем появилась явно до того, как Энни Лейбовиц сделала фотографию для Vogue, вызвавшую волну негатива. Культовый фотохудожник в свое время сняла за пять часов до перехода в вечность еще одного идола Джона Леннона. Как раз в позе эмбриона. Этот снимок на слуху, почти как Джоконда, особенно у фанатов. И после вашего эмбриона подсознание меня отправило именно туда, где обсуждается агрессивная поза модели. Даже не человек. И если через эту новость прочесть ваш рассказ, то он из психологии переползает в политику. А тема "биты" не только отражение реальности абсурда, но и художественное преуменьшение. Но вернем обложку в искусство. Одна авторесса увидела в позе отсылку к "Клоунессе" Тулуза Лотрека. А я вчера увидел в ней врубелевского "Демона", сидящего...

Не бросайте писать. Это — главное. И не играйтесь в искусство, а живите в нем.
Стилистику я Вам почтой отправлю. Итак, нафлудил.